Позволив халату соскользнуть на пол, Тина держит Тома, пока он освобождается из запутанного узла свалившихся брюк, от нижнего белья, от ботинок и носков. Вдвоем они входят в наполненную паром душевую кабинку, где по коже и волосам ударяют горячие струи воды.
Том что-то хочет сказать, но Тина кладет ему палец на губы и целует. На этот раз более нетерпеливо.
Их танец все разгоняется. Набирает силу неизвестный доселе темп и ритм, который нельзя — да и не хочется — останавливать.
Тина гладит Тома между ног.
Ухватив ее за талию, Том на миг замирает в нерешительности, на перепутье меж двух миров — меж тем, который он оставил, и тем, в который сейчас стремительно погружается, — и тогда Тина впускает его в себя.
Она обхватывает Тома, словно уводя его разум в те дали, о которых он так долго и думать, мечтать не смел. Тина двигается, трется о Тома, обнимая все крепче его мощное тело.
Том грудью чувствует, как бьется ее сердце, чувствует, как глубоко он в нее вошел, как напрягся. Ее пальцы глубоко погружаются в широкую, мускулистую спину, царапая кожу.
Подхватив Тину за бедра, Том поднимает ее, и она коленями стискивает его поясницу. Жмется щекой к щеке, когда по телу пробегают волны оргазмов.
Том прижимает Тину спиной к стенке кабинки и продолжает двигаться с женщиной в одном ритме. Не отрывая губ от ее рта, словно отчаянно боясь упустить нечто важное, если кто-то из них двоих осмелится вдохнуть лишний раз.
И вот оно.
Впервые в жизни, испытывая полный противоречий и удовольствия опыт, Том Шэман отдается — во всей неподвластной себе самому полноте он отдается женщине.
Capitolo VII
Священная роща, Атланта
Спустя два дня после разговора с Песной Тевкр наконец принимается выполнять поручение магистрата.
Вряд ли авгур сумеет ублажить богов, ведь он убийца и будущий отец ребенка, зачатого насильником. И все же он постарается вымолить прощение и разглядеть знаки того, что в грядущие месяцы Атманту вновь освятит милость свыше.
Тетия входит в священную рощу вместе с мужем. Трава мокрая от росы, и единственный звук, нарушающий тишину, — это шорох двух пар сандалий да щебетание птиц в безлистых ветвях.
Тевкр собирается принести богам необычную жертву. Прощение требует чего-то большего, нежели забитый скот.
И Тевкр задумал особую церемонию собственного очищения. Острым концом посоха он очерчивает круг, который охватывает не его одного, но и Тетию. Достав ритуальный нож, авгур протыкает им себе кончики пальцев на левой руке. То же проделывает с левой рукой Тетии и смотрит в небо.
— Мужчина и женщина, сплоченные воедино деянием нашим, сплоченные кровью других, что мы пролили, и кровью своей, что мы проливаем.
Соприкоснувшись окровавленными кончиками пальцев, Тевкр и Тетия расходятся по линии круга. Затем вновь встречаются.
Вместе становятся на колени и вырывают в земле яму, в которой Тетия разводит огонь. Ревущее пламя послужит данью богам, а жрецу и его супруге — маяком в покаянном странствии во тьму. Супруги устраиваются по разные стороны от огня, и Тевкр разворачивает принесенные священные травы и пищу в подношение богам, крошит в растущие языки пламени белену. Тетия тем временем расставляет на земле кувшины с водой, вином и маслами, благословленными авгуром, и красноглиняные чаши для ритуала.
Восходящее солнце вдруг прячется за тучей. Дурной знак, посланный Апулу,[10] богом солнца и света. Леденящее кровь напоминание об очаге, затухшем с попустительства Тетии.
Супруги выпивают по глотку вина, и авгур проводит в небе и на земле линии: с севера на юг и с востока на запад.
— Мои лицо и спина… — Он вытягивает руки. — Мои лево и право…
Ему надо разделить небо, чтобы отметить положение шестнадцати небесных чертогов божеств.
Наконец молодой нетсвис, обернувшись лицом на восток, падает на колени.
— Я Тевкр, сын Венси и Ларкии. Я ваш голос и ваши уши на земле. Великие боги востока, милосерднейшие из богов, к вам взываю. Простите меня, мою супружницу и сотрите из вашей божественной памяти наши деяния. Защитите добрые души Атманты. — Он смотрит на Тетию сквозь пламя костра. — И я смиренно благодарю вас за то, что мы с супругой все еще вместе, свободны и счастливы.
Ребенок в утробе у Тетии начинает пинаться.
Склонив голову, девушка прижимает ладони к животу. Дитя бьет изнутри сильнее и быстрее, чем прежде. Закрыв глаза, Тетия надеется, что боль скоро пройдет.
Тевкр ничего не замечает, церемония поглотила его.
В потемневшем утреннем небе гремит гром. Но не тот, что возвещает о важном событии, не тот, которым боги предупреждают людей. Сейчас боги гневаются. На верхушках деревьев надрывно каркают вороны.
Сверкает молния.
Небо раскалывает ломаная линия. Бьет прямиком из десницы Тина, главы богов. Бьет, благословленная советом старших божеств и божеств скрытых. Гневаются все до единого небожители.
Тевкр с женой прикованы к месту, и авгур клянется не потерять присутствия духа. Только не сейчас, когда от него зависит так много.
Он высыпает в костер еще пригоршню сушеной белены. Ее частички вспыхивают мелкими искрами и тут же гаснут. Вдохнув аромат травы вместе с дымом, Тевкр ощущает, как от висков, ото лба и от плеч уходит все напряжение. Боль у Тетии в животе усиливается, но она стойко выполняет свою часть церемонии: дрожащими руками льет воду в глиняную чашу. Тевкр погружает пальцы в жидкость и стряхивает капли в огонь.
На горизонте, словно призраки, собираются черные тучи. Ветер шелестит сухими листьями на ветвях окрестных деревьев.
Тевкр наливает вино в керамическую чашу на длинной ножке. Делает над ней пассы рукой, обозначающие четыре небесные стороны света, и пригубливает темно-красный напиток. Темно-красный, будто кровь из ран убитого насильника…
— Небесные боги, благородно правящие нашими недостойными жизнями, к вам взываю: явите милость.
Дрожащей рукой жрец добавляет в вино масло валерианы. Мощный наркотик еще больше укрепит его дух. Поможет открыть внутреннее око. Сделав глоток эликсира, авгур подбрасывает в костер хвороста.
Вновь гремит гром, на этот раз громче и намного страшнее.
Тевкр — то ли от страха, то ли повинуясь инстинктам — разворачивается лицом на запад, где обитают самые жестокие боги. Ждет.
И вот оно. Из внутренней темноты является бешеный хоровод демонов. Аита, царь подземелья, в боевом шлеме из черепа волка. Харун,[11] синекожий крылатый демон. Ферсипнея,[12] царица подземного мира.
Они кружат вокруг Тевкра, пролетают сквозь него, покушаясь на храбрость и чистоту разума.
Позади жреца