Готы восприняли христианство из рук грека по имени Вульфила. Он проповедовал в их среде в течение семи лет (341—348 гг.), и, более того, перевел на их родной язык Священное Писание. Но он был арианином — то есть приверженцем ереси, приписываемой Арию, верившего в божественность Отца, но не Сына. В результате готы, как и их соседи вандалы, тоже стали арианами. Можно с легкостью снять вопрос о яростной оппозиции западных ортодоксов — твердых последователей Августиновой теологии — как о естественной реакции на вмешательство в свои дела сформировавшейся церкви, уже прошедшей через суровую борьбу за выживание. Как и у крупных римских землевладельцев, у Церкви было что терять, но она этого делать не собиралась. Об этом следует постоянно помнить. Но, с другой стороны, полнота учения о Троице является самым сердцем исторического христианства. Римлян и варваров разделяли и кровь, и язык, но эти пропасти были еще вполне преодолимы по сравнению с расхождением в вере.

Следовательно, Аларих был арианским правителем; и когда в 410 г. он в конце концов взял Рим, не стоило ожидать, что его сравнительно сдержанное поведение во граде св. Петра, могло вызвать чрезмерно положительную реакцию со стороны западных авторов. Он должен был разграбить Рим, и потому считалось, что он это сделал. Однако на самом деле он не мог испытывать особенного интереса к этому городу, коль скоро он пал, поскольку его люди отчаянно нуждались, скорее, в пище, нежели в добыче, а ее-то, как замечает св. Иероним, в Риме не было.

Где же можно было раздобыть пищу? Едва ли в Италии, где сельской продукции не хватало даже на то, чтобы прокормить более крупные города. Римское население снабжалось зерном и маслом из африканской провинции, а наместник Африки без колебаний прекратил поставки, услышав о том, что вестготы осадили Рим. Блокада была козырной картой в колоде императоров с тех пор, как они стали контролировать Африку и морские пути. Вестготы попытались добраться до Африки, всегдашней цели варваров, но потерпели неудачу. Поскольку путь через Балканы был прегражден следующей волной варваров, единственным возможным выходом оставалось отступление из Италии вдоль Средиземноморского побережья. И готы воспользовались им.

Племена, искавшие пищи и плодородных земель, передвигались быстро. Можно предположить, что они обращали мало внимания на права держателей земли, и столько же на права друг друга. Но тем не менее всего через одно-два поколения германские народы поселились среди римлян на западных землях, которым, в целом, суждено было стать их постоянным обиталищем; в Африке, после невероятного путешествия через Галлию и Испанию осели варвары; в Испании и Южной Галлии — вестготы; в Северной Галлии — франки; в Восточной Галлии — бургунды; а в Италии, вслед за вестготами,— остготы. Отношения этих поселенцев с местным населением, признание ими римской власти и отношение к цивилизации, с которой они встретились, обычно следовало единому образцу. Это нам известно не только из письменных источников (полностью римских или романизированных), но также из археологии и изучения географических названий и языковых форм. Варвары захватывали лучшие сельскохозяйственные земли, и этого следовало ожидать. Что может показаться менее очевидным, так это их явная готовность учитывать, в меру своего понимания, специфику местной практики землевладения. Даже когда они решали жить совместно исключительно германскими общинами, они обращали внимание на образ жизни тех, кого вытесняли. Одно из возможных объяснений этому может заключаться в их относительно небольшой численности. По большей части, они были землевладельцами, а не работниками, свободными крестьянами, а не рабами; они желали жить за счет сельской местности самым выгодным, то есть наиболее проверенным, образом. Римская сельскохозяйственная структура не пострадала по той простой причине, что была плодом не политических измышлений, а выработанной с годами рациональной адаптацией к ограничениям, налагаемым качеством почвы и климатом. Лишь усовершенствование сельскохозяйственной технологии могло повлечь за собой серьезные изменения; но превзойти Рим было трудно. В Галлии, Испании и Италии мы можем наблюдать тот же запутанный процесс перераспределения земли; варвары завладевают поместьями, или их частями, беспокоятся об установлении их границ, учатся, как лучше использовать пашню, тщательно соблюдают права собственности; короче говоря, они ведут себя как hospites, гости римского мира. Это не было изощренным притворством. Как в прошлом их предки, новые варвары пришли, хотя и в гораздо большем количестве, чтобы пользоваться землей Рима; и тот факт, что они обнажили свои мечи, ни в коей мере не уменьшал их решимости вести себя как римляне. В конце концов они были старыми знакомыми. Именно поэтому готские географические названия в Галлии так часто содержат личный и так редко готский топографический элемент (например, ручей, лес); ведь готы хорошо знали римлян и оттого понимали топографические термины латинского происхождения. Их заветной мечтой было укрепиться в традициях Запада и сблизиться с императорами. Возможно, это затормозило уже далеко зашедший процесс дифференциации между занятыми ими частями Империи. (Специалисты по поздней латыни согласны в том, что базовые расхождения между французским, испанским и итальянским языками относятся к доварварскому времени.) Внутри этой общей гармонии нужно отметить разногласия и затруднения. И прежде всего на землях вестготов.

Несмотря на свою численность — в Аквитании могло находиться до 100000 воинов,— вестготы, по-видимому, были не способны, или не желали противиться тенденциям к постепенной романизации. Нас не должна вводить в заблуждение похвальба их предводителя Атаульфа, что он некогда подумывал о том, чтобы превратить Romania в Gothia, но потом придумал нечто лучшее. Это пересказ его слов. А факты заключаются в том, что если бы вестготы не были арианами, то очень скоро они могли бы перестать существовать. Например, их юридическое наследие говорит о том, как их обычный образ жизни вдруг оказался под влиянием, и очень сильным, римских правовых норм. Опять же, смешанные браки должны были разбавить не только их кровь, но и язык. Для многих готов второго и последующих поколений родным языком стала латынь.

В течение пятого века Аквитания, Гасконь, Нарбонн, Прованс и большая часть Испании оказались под контролем готов. Следует ли нам расценивать это как запланированную экспансию?

Первое вторжение готов в Южную Галлию произошло в поисках пищи. Атаульф известил императора, что война должна начаться снова, потому что вопреки обещанию его народу не было поставлено зерно; голод вынудил его совершить еще одно перемещение, из Галлии в Испанию. Флот Империи установил надежный заслон и держал средиземноморские порты свободными от варваров столько, сколько это было в человеческих силах. Готы могли селиться на атлантическом побережье, если хотели, и могли квартировать на земельных участках внутри Аквитании; равным образом варварам в случае