Пит обвел лучом фонарика содержимое тесной каморки. Боб слышал о людях, которые незаконно проводили в такие складские ячейки электричество и жили там, однако не верил в такие рассказы. Это надо быть совсем чокнутым.
– Итак, – произнес Пит, – начнем торги.
– Не могли бы вы посветить еще раз? – попросил азиат.
Пит нахмурился, но выполнил просьбу. Каморка была почти пуста, не считая велосипедной рамы и двух черных мусорных мешков.
Пит снова кашлянул:
– Вы увидели все, что хотели?
Азиат кивнул и повернулся к двери спиной. Может быть, он просто притворялся, намереваясь влезть в торг в последний момент. А может быть, его действительно не интересовало содержимое.
Боб не видел смысла торговаться за это. Пока что, насколько он видел, в мешках для мусора был в основном мусор. Хотя ему нужно что-то выставить на «И-бэй», так что если никто не будет делать ставок и ячейка уйдет достаточно дешево…
– Делайте ставки, – сказал Пит и без паузы затараторил: – Пятьдесят, кто даст пятьдесят, пятьдесят, пятьдесят долларов.
Молчание.
– Сорок, сорок долларов, торгуемся за сорок, металлическая рама за сорок долларов. – Однако скороговорка его звучала без всякого энтузиазма. Пока что его комиссионные не достигли и цены отбивной в ресторане.
– Сорок? Никто не даст сорок? Тридцать пять, тридцать пять…
Не оборачиваясь, азиат бросил:
– Двадцать, – и Боб уловил в его голосе нечто… не то чтобы хитрое, скорее расчетливое.
Прикинув, что металл велосипедной рамы может кое-чего стоить – да и педали могут пригодиться кому-нибудь на замену, – Боб заявил:
– Двадцать пять.
Тишина.
– Тридцать пять? – начал Пит. – Кто даст тридцать, поднимем до тридцати, тридцать долларов…
– Есть, – перебил его азиат, пожав плечами, как будто ему было все равно.
Боб подождал, пока Пит затараторит снова, потом поднял ставку до тридцать пяти.
Азиат наполовину обернулся.
– Сорок.
– Сорок пять, – сказал Боб.
Пожилые женщины, похоже, заинтересовались. «Ох ты…» Но пока что стояли, не переходя к действиям. Металлист сместился поближе к открытой двери.
– Пятьдесят, – прошептал он.
– Шестьдесят, – поднял ставку азиат.
Атмосфера в коридоре стала напряженной и бодрой, как будто все хлебнули по чашке крепкого кофе.
Азиат достал смартфон «Блэкберри», прочел что-то на экране и выключил устройство.
Может быть, этот велик суперредкий, и даже рама от него принесет хорошие денежки. Боб слыхал, что старые велосипеды «Швинн» – вроде того, который он выкинул, когда достиг шестнадцатилетия и получил права на вождение мотоцикла, – сейчас уходят за бешеные бабки.
– Шестьдесят пять, – сказал металлист.
Азиат поколебался.
– Семьдесят, – обронил Боб.
– Семьдесят пять, – поддал азиат.
– Восемьдесят, – едва ли не выкрикнул Боб. Все смотрели на него. Азиат пожал плечами.
Пит посмотрел на металлиста, который уже шагал прочь, на ходу потирая татуировки.
– Восемьдесят долларов за этот лот, – зачастил он. – Кто даст восемьдесят пять? Восемьдесят пять долларов, поднимаем до восьмидесяти пяти? – Никто не спешил поднимать ставку. – Восемьдесят долларов раз, восемьдесят долларов два… продано за восемьдесят.
Он ударил пластиковым молоточком по своей планшетке, нацарапал что-то на прикрепленном к ней листке бумаги и обратился к Бобу:
– Вы выиграли аукцион за эту ячейку. С вас восемьдесят баксов наличными.
И он протянул испещренную старческими пятнами руку за деньгами.
Все заулыбались, как будто это была какая-то тайная шутка, адресованная Бобу. Что-то холодное и скользкое заворочалось у него в животе.
– Наличные, сэр, – поторопил его Пит.
Боб полез в карман.
* * *Позже, на стояке, загружая мешки и половину велосипеда в свой грузовичок, он перехватил азиата до того, как тот уселся в свой «бимер».
– Вы часто этим занимаетесь?
– Я? – Мужчина вежливо улыбнулся. – Вообще-то в первый раз. Я анестезиолог, и мне нужно быть в больнице Марина-Мерси к шести часам утра. Я решил, что это поможет мне проснуться. И действительно помогло.
– Почему вы торговались за лот четырнадцать пятьдесят пять?
Этот вопрос, казалось, удивил азиата.
– Я собирался то же самое спросить у вас.
* * *Боб вернулся домой к семи; над араукариями, растущими перед многоквартирным домом, где он обитал, жужжали мухи, сквозь пыльные окна в квартиру проникало безжалостное солнце. Боб сгрузил мешки на пол в своей неприбранной маленькой гостиной.
Он решил, что надо бы немного поспать, потом опрокинуть первый за день стакан «Кровавой Мэри», затем прошерстить свою добычу, а затем позвонить в компанию в Согасе.
Он рухнул на кровать, не снимая пропыленной одежды, в которой был на аукционе, и закрыл глаза.
Подумал о Кэти. О штрафе. О том, что говорят за его спиной его братья.
Поднялся, взял кухонный нож и вспорол первый мешок.
Внутри были коробки с играми – «Монополия», «Скрэббл», «Риск», – но в них не было ни фишек, ни карточек; ничего, кроме досок с полями, да и то помятых.
Отлично.
Во втором, более тяжелом мешке, обнаружились пожелтевшие газеты. Пресса. Зачем кому-то понадобилось платить за хранение этого дерьма?
Ощущая нарастающую боль в желудке, Боб уселся на пол и начал перерывать многонедельные стопки «Лос-Анджелес таймс». Ничего по-настоящему старинного, никаких исторических заголовков, только новости и тупая реклама, которую суют повсюду.
О черт, лучше бы он не вылезал из постели…
Вслух обозвав себя идиотом, Боб изучил останки велосипеда.
Дешевый хлипкий хлам. На том, что осталось от руля, красовалась табличка «Made in China», а раму Боб мог бы согнуть голыми руками.
Он прошел в кухонный закуток, смешал себе «Кровавую Мэри», сел на пол и с отвращением выпил. При мысли о зря потраченных восьмидесяти баксах навалилась неимоверная усталость, однако валяющиеся в гостиной мешки с хламом каждую секунду напоминали ему, какой он дурак.
«Надо выкинуть все это барахло в контейнер».
Прикончив выпивку, Боб с трудом поднялся на ноги, побросал газеты во второй мешок и поднял его.
На дне мешка что-то загремело.
«Может быть, почудилось?» Он с силой встряхнул мешок.
Стук-стук-стук – словно один из тех маракасов, которые продавали на Оливера-стрит. Кэти еще купила пару маракасов во время одного из первых свиданий с Бобом. Почему бы и нет? Он был наполовину мексиканцем, так что ему наполовину должно было нравиться это.
Порывшись в газетах, Боб добрался до дна мешка и обнаружил источник стука.
Деревянная шкатулка, темная и блестящая. Длиной с обувную коробку, но шире, с инкрустацией из латунных завитков, покрытая слоем лака, она была закрыта на маленькую латунную защелку.
«В самый раз для “И-бэй”!» Сама шкатулка… ее можно назвать экзотической, привезенной откуда-то издалека; может быть, сочинить целую историю, как она попала к нему из… Малайзии? Нет, что-то более загадочное, где там у нас гора Эверест – в Тибете?.. Из Непала, да.