– Ну вот ты и добилась своего.
Он тут же вернулся.
– Вот, полюбуйся. Хочешь увидеть что-то красивое? Посмотри вот на это.
Он протянул мне синий бархатный футляр. Я открыла и увидела… авторучку «Дикси».
– Но ты же сказал, что никогда не слышал о них.
Его голос звучал обиженно и громко.
– Эта авторучка – не «Дикси». Это «Синбад». Оригинальный цельнозолотой «Синбад», изготовленный компанией Бенджамина Суайра в Констанце, Германия, году в пятнадцатом. По слухам, ее автор – итальянский футурист Антонио Сант-Элиа, но это не подтверждено. Красивая, не правда ли?
Ручка была действительно красивая, но Майкл был так рассержен, что я бы в любом случае не посмела сказать «нет» и потому с готовностью кивнула.
Он забрал ручку обратно.
– Я продаю авторучки двадцать лет, но за все время видел лишь две таких. Одна принадлежала Уолту Диснею, а другая мне. Сколько за такую даст коллекционер? Тысяч семь долларов. Но, как я уже сказал, ее просто нигде не найдешь.
– А разве людям из «Дикси» ничего не будет за подделку?
– Нет, так как я уверен, что они или купили права на этот дизайн, или между оригиналом и этой новой ручкой есть небольшие различия. Дай-ка мне снова взглянуть на брошюру.
– Но у тебя же оригинал, Майкл. Он сохраняет свою ценность.
– Да не в этом дело! Дело не в цене. Я все равно никогда его не продам… Ты знаешь классический «порше»-«лоханку»? Это один из самых необычных, великолепных автомобилей всех времен. Какой-то ушлый, циничный тип понял это и теперь делает фиберглассовые копии. Они очень хорошо изготовлены и напичканы всеми новейшими прибамбасами… Но это фальшивые машины, Джульет. Вдохни их запах – они пахнут сегодняшним днем, это машина с пластмассовыми штучками и разумно срезанными углами, которых тебе не видно. Собственно для машины это несущественно, но это важно для настоящей вещи. Чудо, что Порше спроектировал ее так хорошо и продуманно столько лет назад. Это – искусство. Но все оно – в оригинале, а не просто в облике убедительной копии. Гарантирую тебе, что у этой ручки «Дикси» внутри тоже пластмасса, а в золотом пере, наверное, лишь треть того золота, что есть в оригинале. Выглядит хорошо, но в этих срезанных углах теряется вся суть… Знаешь, рано или поздно ты сама докопаешься, так что, я думаю, лучше тебе узнать сейчас.
– О чем ты говоришь?
Майкл достал из-под прилавка телефон и сделал мне знак немного подождать. Он позвонил Ленне и в нескольких словах рассказал ей об изделиях «Дикси» и как я их обнаружила…
Глядя на меня, Майкл спросил:
– Ленна, он тебе говорил, что делает это?
Не знаю, что она долго говорила ему в ответ, но его лицо оставалось бесстрастным, как сковородка.
– Знаешь, я собираюсь привезти к нам Джульет. Хочу, чтобы она с ним познакомилась. Что? Потому что мы должны что-то с этим делать, Ленна! Может быть, у нее возникнет мысль, что именно. По-твоему, это нормально? Ах, да? Это интересно. Думаешь, и для меня это нормально?
Он брызгал слюной на весь магазин.
* * *Когда Майкл открыл дверь, сразу за порогом стояла Ленна, скрестив руки на груди. Ее нежное лицо скривилось в вызывающей гримасе.
– Все, что он тебе, наверное, рассказал, – неправда, Джульет.
Я подняла руки:
– Он ничего мне не рассказывал, Ленна. Я даже не собиралась сюда ехать. Я лишь показала ему фотографию ручки.
Это было не совсем правдой. Я потому и показала Майклу фотографию ручки, что хотела разузнать побольше о «Дикси» и, возможно, о моих сережках за пять тысяч. Да, иногда я любопытна. Мой бывший муж говорил мне это даже слишком часто.
Роудсы, и Майкл, и Ленна, были спокойными и рассудительными людьми. Кажется, я никогда не видела, чтобы они не соглашались в чем-то важном или повышали голос друг на друга.
Но теперь Майкл прорычал:
– Где он? Опять жрет?
– Возможно. Ну и что? То, что он ест, тебе все равно не нравится.
Он повернулся ко мне:
– Наш гость – вегетарианец. Его любимая пища – сливовые косточки.
– О, Майкл, это низко. Это в самом деле низко. – Она повернулась и вышла из комнаты.
– Значит, он на кухне? Ладно. Пошли, Джульет. – Майкл взял меня за руку и потянул за собой к их гостю.
Еще не добравшись до кухни, я услышала музыку. Пианино играло регтайм. Скотта Джоплина?
За столом спиной к нам сидел какой-то человек. Его длинные рыжие волосы свешивались поверх воротника спортивного пиджака. Веснушчатая рука крутила ручку настройки радио.
– Мистер Фиддлхед? Я бы хотел познакомить вас с Ленниной лучшей подругой Джульет Скотчдопоул.
Человек начал оборачиваться, но еще прежде, чем он успел посмотреть на меня, я поняла, что пропала. Что за лицо! Возвышенно-худое, с высокими скулами и глубоко посаженными зелеными глазами, одновременно веселыми и задумчивыми. Эти сказочные глаза, морковного цвета волосы и веснушки повсюду. Как веснушки могут вдруг оказаться такими чертовски соблазнительными? Они были созданы для детей и тонкой рекламы. Мне хотелось потрогать каждую.
– Привет, Джульет! Скотчдопоул, верно? Хорошая фамилия. Я бы сам не возражал иметь такую. Знаете, гораздо лучше, чем Фиддлхед. – У него был глубокий голос с очень сильным ирландским акцентом.
Я протянула руку, и мы обменялись рукопожатием. Опустив глаза, я быстро и мягко провела большим пальцем по его кисти. Меня охватил жар, и закружилась голова, как будто тот, кого я давно хотела, впервые нежно положил руку мне между ног.
Он улыбнулся, возможно почувствовав это. На столе рядом с радио стояла желтая тарелка с чем-то. Чтобы перестать обалдело разглядывать этого мужчину, я сосредоточилась на ней и поняла, что она полна сливовых косточек.
– Любите их? Они восхитительны. – Он взял одну из блестящей оранжево-коричневой кучи и, засунув твердое как камень лакомство в рот, разжевал. Что-то громко хрустнуло, как сломанный зуб, но он с ангельской улыбкой продолжал жевать.
Я взглянула на Майкла, который только покачал головой. В кухню вошла Ленна, она крепко обняла мистера Фиддлхеда и поцеловала. Тот только улыбнулся и продолжал есть… косточки.
– Джульет, прежде всего ты должна знать, что я соврала насчет моего подарка. Это не я сделала те сережки, а мистер Фиддлхед. Но поскольку он и есть я, на самом деле я не соврала. – Она улыбнулась, словно не сомневаясь, что теперь-то я поняла, о чем она говорит.
В поисках помощи я взглянула на Майкла, но он шарил в холодильнике. А прекрасный мистер Фиддлхед продолжал есть.
– Как это понять, Ленна, «он и есть ты»?
Майкл вытащил пакет молока и вместе с ним сливу, которую демонстративно предложил своей жене. Состроив ему рожу, она выхватила плод.
Откусив сливу, Ленна сказала:
– Помнишь, я рассказывала тебе, что была единственным ребенком в семье?