Шум в шкафчике затих.

– Мейси? А что? Что с ней случилось?

– О… ты не слышала? – она оглянулась через плечо, но девушка все еще рылась в

шкафчике.

– Нет. Что случилось?

– Авария, – сказала Дана, – и она погибла.

– Авария? – сказала девушка.

– Так говорят. Она врезалась в дерево после вечеринки. Так печально. Ты ее знала?

Девушка вытащила руку из шкафчика и стояла, опустив руки по бокам, склонив

голову, ее плечи сжались.

– Так умерла Мейси? – спросила она, не разворачиваясь.

– Так они говорят.

– Кто?

– Что? – спросила Дана.

– Кто говорит, что это произошло?

– Не знаю… Все, наверное. Это по всей школе.

Она видела, как плечи девушки задрожали, еще до того, как услышала всхлип.

Девушка сжала кулаки и согнулась, словно ее ударили в живот эти новости.

– Мне очень жаль, – сказала Дана. – Ты с ней дружила?

Всхлипы было ужасно слушать. Они были громкими, сломленными. Дана шагнула к

ней, потянулась и почти коснулась, но замерла. Мелисса знала бы, что сказать, но не она.

Она могла лишь повторять: «Мне жаль». Снова и снова.

Через миг грудь Даны пронзила боль в сердце. Она была обжигающей, но, как только

Дана коснулась места, боль угасла. Девушка развернулась и закричала.

Этот был самый громкий звук из всех, что Дана слышала. Он заполнил комнату и

ударил по ней волной, отогнал ее к своему ряду шкафчиков. Она врезалась в холодный

металл, зажимая руками уши.

И застыла.

Девушка стояла перед ней, уже не горбясь, подняла голову, раскинула руки,

растопырив пальцы. Ее глаза были такими большими, что вокруг карей радужки было

видно белки. Ее густые волосы развевались, отчасти закрывая ее лицо, словно в комнате

был ветер, чего точно не наблюдалось.

Дана не могла двигаться. Она могла лишь смотреть, раскрыв рот, с такими же

большими глазами, как у девочки.

Она видела бледное лицо, бледную кожу, но теперь это все менялось.

Блузка девушки была изорвана. Как и юбка. Ее колготки были в дырах, дорогие

туфли были в грязи и ободраны, кулон пропал, на шее остался красный след, словно

цепочку сорвали силой. Девушка истекала кровью.

Началась с одной капли, которая вытекла из–под темных спутанных волос на лоб, а

потом добралась до брови. Кровь была темно–красной, блестящей.

– Ты… – начала Дана, но слова умерли в ее горле, когда вторая капля крови потекла

по ее бледному лбу. Третья. Четвертая. Все больше капель текло по лицу девушки. – О,

нет… что случилось? Ты в порядке…?

Ее слова утихли, когда она увидела запястья девушки. Сначала они были гладкими,

без отметин… а потом кожа опухла, словно ее что–то ранило.

Что–то острое.

Кожа разорвалась, и кровь потекла по запястьям.

Дана ощутила, как паника пылает в ее груди, потрясение, страх и отчаянное желание

сделать что–нибудь бушевали в ней.

– Помоги… – прошептала девушка, теперь ее голос был тихим, словно отдаленным,

но полным боли.

– Тебе нужно к медсестре, – сказала Дана, вырвавшись из онемения и поспешив к

раненой.

– Нет! – завопила девушка. – Не трогай меня!

Она задрожала, ткань ее одежды порвалась на левом боку, кровь проступила на

сильной ране.

Дана застыла от ужаса и потрясения.

– Нам нужно в медпункт. Ты можешь идти?

И тогда она увидела кровь на полу. Она текла из ужасных ран на ногах девушки в ее

туфли и лужу на полу. Желудок Даны сжался, ее завтрак грозил выйти из нее. Она с

усилием сглотнула и отпрянула от растекающейся красной лужи.

– Прошу, – взмолилась она, – как я могу помочь?

Девушка снова содрогнулась, голова повисла, но руки оставались раскинутыми,

словно ее руки что–то держало у шкафчиков. Нет, не ладони… запястья. Ладони дрожали,

пальцы сжимались, как умирающие пауки, но запястья были прижаты к металлу. Словно

прибиты. Дана попыталась схватить ее за руку, подумав, что она прилипла, зацепилась за

кусок металла…

– НЕТ! – заорала девушка. – Прошу… стой… Не делай этого… прошу…

Слова ударили по Дане, ее ладони тянулись помочь.

– Я могу помочь, – сказала она.

Но девушка покачала головой.

– Зачем ты это делаешь? Я не рассказывала никому о Красной эре, клянусь. Прошу,

Боже, не…

– Я позову на помощь! – закричала Дана, не зная, что еще сделать. – Жди здесь…

прошу.

И тут Дана поняла, что девушка не просто ранена. Раны на голове, боку, запястьях и

ногах не были случайными.

Это были стигматы.

Раны Иисуса Христа. Терновый венец, копье, пронзившее бок, гвозди, держащие его

на кресте. Все было здесь. Все было наяву, и это было ужасно.

Она развернулась и побежала, крича на помощь, зовя учителей, медсестру, хоть

кого–то. За ней девушка лепетала и просила Дану не трогать ее, не ранить ее. Молила ее.

Дана ворвалась в спортзал, где шестьдесят девушек командами играли в выбивалу,

миссис Фразер, учитель, скучающе наблюдала за ними.

– Помогите! – закричала Дана.

Все застыли, развернулись, и брошенный мяч ударил девушку по плечу, отлетел и

проскакал по полу, только эти звуки и эхо ее крика слышались в зале.

А потом все побежали, завопили, низкая и пухлая миссис Фразер была впереди всех.

Дана развернулась, и они следовали за ней, как волна, в коридор и раздевалку.

– Сюда, – указала Дана. – Она в крови. Она ранена.

– Покажи, – рявкнула миссис Фразер. – Все стойте здесь.

Приказ был яростным, но никто его не послушался, девушки столпились в коридоре

и ворвались в раздевалку.

– Следующий ряд, – выдохнула Дана, едва дыша, боясь, что она ошиблась. Стоило

оказать первую помощь? Она умела. Они с Мелиссой научились у моряка, знакомого отца

из Сан–Диего. А если девушка истекла кровью?

Вопросы сталкивались в голове, пока они огибали ряд шкафчиков к месту, где она

оставила раненую.

Миссис Фразер прошла мимо нее, но застыла. Дана врезалась в нее и отлетела.

Остальные девочки столпились, толкаясь, и застыли. Все смотрели.

А там ничего не было.

Пустой ряд шкафчиков.

Чистый пол.

Ни капли крови на дверцах. Не было лужи на линолеуме. Там ничего не было.

– Но… но… – лепетала Дана. Она проверила другой ряд, хотя знала, где видела

девушку. Дверца ее шкафчика была открыта, рукав свитера свисал оттуда. Следующий

ряд был пустым, а за ним и другой. Учитель шла за ней, заглядывая в каждый ряд,

проверив душ, каждую кабинку. Сушилку. Фойе, откуда шел коридор в подвал школы.

Ничего.

Девушки толпились, испуганные и растерянные, они смотрели на пустые ряды

шкафчиков.

Миссис Фразер медленно повернулась к Дане.

– Если это шутка, – сказала она ледяным тоном, – то это ни капли не смешно.

Другие девушки отошли от Даны и встали возле учительницы. На их лицах были

сомнения и гнев. Некоторые шептались и хихикали.

– Но я видела ее, – не сдавалась Дана. – Она была ранена. Истекала кровью. Вон там.

– Где там?

Дана поспешила к ряду шкафчиков и прижала ладонь к закрытой дверце.

– Здесь. Она открывала шкафчик.

Миссис Фразер застыла, и Дана услышала оханье девушек. Дана посмотрела на них.

Теперь никто не смеялся. Некоторые