Джек задавал еще какие-то вопросы, и Джонас оторвался от своих мыслей, вернувшись в действительность. Незачем ворошить прошлое. Технически Джек был его боссом, поэтому надо сосредоточиться. Положению Джонаса ничто не угрожало. Под его руководством компания вошла в новое столетие с отличными показателями – акции и прибыли показывали устойчивый рост. Он носит имя Холстед, но пока не владеет компанией. Это дело времени.
Откинувшись в кресле, Джек попросил внука налить кофе. Престон за последние полчаса не вымолвил ни слова. Интересно все-таки, зачем он здесь? Престон бросил на него беспокойный взгляд, и Джонас понял, что скоро все узнает. И новость ему не понравится.
Что же замышляет его дед?
Джек задумчиво смотрел на океан. Наконец перевел взгляд на внука и сказал:
– Я решил переписать завещание.
У Джонаса екнуло сердце. Опять, черт побери. Они проходили через эту процедуру примерно раз в пять лет. В соответствии с последним завещанием Джонас наследовал дедову долю в компании, а отец – значительную страховую премию и многочисленную собственность Джека, за исключением этого особняка.
– Этот особняк и мои активы станут твоими.
Хорошо. Иначе к чему его каторжный труд по шестнадцать часов в день в течение последних десяти лет.
– Спасибо, – сдержанно поблагодарил Джонас, зная, что именно такой ответ устраивал Джека.
– Но… – продолжил Джек, – только в том случае, если ты женишься в ближайшие три месяца.
Что, черт возьми, происходит?
Джонасу стоило неимоверных усилий не грохнуть кулаком по столу, потребовав объяснений. Что за бредовое заявление? Ему так и хотелось спросить у деда, не спятил ли он. Но он только крепче сжал в руках чашку с кофе.
– Это адово требование, Джек, – притворно-мягким тоном сказал Джонас. – Может, объяснишь, в чем дело?
– Ты злишься, – констатировал Джек с ноткой явного удовольствия.
– А ты бы что чувствовал на моем месте? – спросил Джонас, стараясь сохранять спокойствие.
– То же самое, – согласился дед. – Но ты можешь злиться и негодовать сколько твоей душе угодно. Я не изменю своего решения. Ты или женишься, или все теряешь.
Джонас растерянно потер лоб. Джек одной фразой перевернул его жизнь вверх дном. Он повернулся к Престону:
– Это законно?
Адвокат с сочувствием посмотрел на Джонаса.
– Это его активы, и он волен распоряжаться ими по собственному усмотрению. Это шантаж, но законный. – Престон, прищурившись, взглянул на своего клиента. Уважение Джонаса к адвокату возросло.
– Я принял решение, – продолжил Джек, проигнорировав слова адвоката. – Женись, и я все подпишу тебе, и активы, и поместье с особняком. Так мы избежим нелепого налога на наследство.
– А если я не соглашусь?
– Тогда мои активы перейдут к твоему отцу. Он и так считает, что они принадлежат ему по праву наследования, – жестко сказал Джек. – Он выразил желание вернуться в компанию.
Красный туман застилал Джонасу глаза. Он прикусил язык, чтобы не выпалить «Только через мой труп».
– Он Холстед, Джонас. Он говорит, что заскучал без дела и хочет стать следующим исполнительным директором и управлять компанией.
«Но он крал у компании деньги, чтобы покрыть карточные долги», – вертелось на языке у Джонаса, хотя он не мог произнести это вслух. Кого он защищает, храня секрет Лейна? Джека? Отца? Себя самого?
– Но он ушел по собственному желанию, Джек, – только и сказал Джонас.
– Тем не менее он талантливый бизнесмен. И мой сын.
– Стало быть моя каторжная работа все эти годы псу под хвост? Ты сделаешь это без моего согласия? – Джонас увидел ответ на лице Джека. – Ну ты тот еще тип.
Джек лишь пожал плечами.
– Интересы компании всегда были и будут для меня приоритетом. Не спорю, ты много сделал для компании, – продолжил Джек. – Но кто встанет у руля после тебя? В двадцать лет ты крутил романы направо и налево, но я не беспокоился. Молодо-зелено. Сейчас тебе уже тридцать пять, но ты до сих пор не познакомил меня со своей девушкой. И меня беспокоит, собираешься ли ты обзавестись семьей.
– Ты живешь один более пятидесяти лет. Я думаю, что лицемерно с твоей стороны критиковать мой стиль жизни, – парировал Джонас.
– Но я был женат. У меня есть наследник, а он произвел на свет тебя. Линия Холстедов пока продолжается. В твоем возрасте и твой отец, и я были женаты и имели детей, чего не скажешь о тебе.
– В наше время люди женятся и заводят детей позже, чем в ваш век, Джек.
Дед сверкнул взглядом изумрудно-зеленых глаз, таких же, как у внука.
– Я хочу видеть тебя женатым. Я хочу увидеть правнука. Я хочу быть уверен, что род Холстедов будет иметь продолжение.
– Удивляюсь, что ты не потребовал рождения ребенка через три месяца, – огрызнулся Джонас.
– Ну я еще не до такой степени выжил из ума. Если женишься, то и дети появятся, – упрямо гнул свое Джек. – Со временем. Я тебя достаточно хорошо знаю и уверен, что ты не допустишь, чтобы богатства, создаваемые поколениями Холстедов перешли к чужакам не нашего рода.
Род? Джек рассуждал подобно средневековому лорду, радеющему о своих сокровищах и угодьях.
– Но на дворе не шестнадцатый век, Джек. И я не позволю вмешиваться в мою личную жизнь.
– Подумаешь! – фыркнул Джек. – Браки по расчету существуют с незапамятных времен. Все просто, Джонас. Женись – и получишь «Холстед». Откажешься – будешь иметь дело с отцом.
Джонас чертыхнулся себе под нос. Джек точно знал, на какие кнопки нажимать. Дед был абсолютно уверен, что Джонас не допустит, чтобы его отец получил контроль над «Холстед и сыновья». Джонас всегда мечтал единолично управлять компанией. Но цена высока – женитьба, с которой он тянул сколько мог.
Джек не оставил ему выбора. Либо он соглашается, либо валит отсюда.
Джонас швырнул салфетку на стол и поднялся. Пожав руку Престону, он направился к выходу. Джонас был слишком зол, чтобы попрощаться с дедом.
– И что ты решил? – раздался у него за спиной суровый голос Джека.
Медленно обернувшись к деду, Джонас холодно процедил:
– Узнаешь через три месяца. А пока тебе придется подождать.
Катрина Моррисон пыталась незаметно поправить бирку, чтобы она перестала царапать кожу на спине. Как же ей хотелось оторвать ценник и выбросить его. Но ее лучшая подруга Тэсс, работавшая менеджером в дорогущем дизайнерском бутике в центре Санта-Барбары, строго-настрого запретила ей это делать. Тэсс предстояло продать наряд, данный Кэт «напрокат».
Страшно представить, что сделает с ней Тэсс, порви она платье или запятнай его вином или едой. Платить тысячу долларов за коротенькое плиссированное платьице без рукавов – неприемлемо для Кэт, хотя наряд кричал об эксклюзивности и дороговизне. Но если ты работаешь распорядителем зала