В этом году его лак действовал неплохо. Витус – девятый в рейтинге, но почти во всех его поединках победа была одержана в первые пять минут. Быстрота важна, потому что потом звучит гонг – и происходит перегруппировка. Бойцы выходят вперед и сражаются перед своими лаками, открытые клинкам противника, жаждущим вонзиться в плоть.
Сражаться впереди лака страшно. На соперниках лишь короткие кожаные штаны и короткие куртки, никакой брони. И вот теперь, если удастся прожить пять минут, ему придется столкнуться с Хобом и сразиться с ним. Один на один. Клинок против клинка.
Но, похоже, он беспокоится зря, напрасно терзая себя этими мыслями. Он не продержится и двух минут.
Раздается звон клинков, лязг металла о металл. Витус движется за спиной своего лака. Противник неумолимо теснит его к краю арены. Глаза заливает пот. Он почти ничего не видит.
Откуда-то с верхней галереи неожиданно доносится стон. Интересно, что там случилось? Внезапно Витус замечает, что его лак почти уничтожен. Из горловой втулки торчит клинок, вырубивший шаблоны.
Лак рухнул и лежит на полу арены. Его участие в поединке закончено. Витус остается один, на него тут же набрасываются лаки Хоба, вооруженные короткими мечами.
Витус вздрагивает и в тщетной попытке защититься вскидывает клинки. Резкая боль пронзает его бок, затем острие впивается в грудь. Ноги становятся ватными. Окружающий мир начинает кружиться. Он проваливается во тьму. Какое-то мгновение он ничего не понимает…
Затем сознание медленно возвращается. Похоже, боль отступила, почти прекратилась. Вокруг тишина, слышно лишь его хриплое учащенное дыхание.
Хоб не вспорол ему горло. Голова на прежнем месте. Он жив. На мгновение к Витусу возвращается надежда.
Но стоит открыть глаза, как надежда испаряется. Вокруг собрались фигуры в капюшонах. Это кисточки, жуткие слуги Хоба. Они склоняются над ним и обнюхивают его. Они рычат, их слюна капает ему на волосы и лицо.
Кисточки – людоеды, и они жаждут плоти. Они ставят его на ноги и утаскивают с арены.
Когда Витус пытается идти, его тело пронзает боль, он слышит, как скрипят подошвы его ботинок. И раздается хлюпанье. Откуда эти странные звуки?
Снаружи, в темноте, их ждет фургон. Витуса заталкивают в него, в самый дальний угол. С обеих сторон усаживаются кисточки. Они крепко хватают его за руки, и их слюна капает ему на штаны.
Деревянные дверцы захлопываются, внутри горит всего одна свеча. Его глаза постепенно привыкают к полумраку. Витус опускает взгляд и видит, как кровь стекает с куртки ему на колени, капает в сапоги. Становится понятно, откуда доносились хлюпающие звуки. Его сапоги полны крови, его собственной крови.
Фургон рывком приходит в движение. Витус знает, куда его везут. Страх сжимает сердце. Теперь надежды не осталось.
«Вернись ко мне. Пусть тебя минует беда!» Слова матери неотступно звучат у него в ушах.
«Какие ужасы ждут меня в цитадели Хоба?» – думает он.
Через некоторое время фургон замедляет ход. Волы с трудом тащат его по крутому склону. Он слышит щелканье кнута и сердитое мычание животных. Должно быть, они движутся наверх, к жуткой цитадели. Затем фургон останавливается, и кисточки грубо выталкивают его наружу. Он поднимает глаза и видит высокую полукруглую каменную стену логова Хоба. Его тащат куда-то налево.
Витус замечает темные отверстия – грязные, круто уходящие от стены вниз, они слишком малы для человека. Между тем к ним присоединяются все новые кисточки в капюшонах. Некоторые из них низкорослые и передвигаются на четырех конечностях, обнюхивая землю. Другие высокие, но полы их серых плащей волочатся по земле. Он замечает вытянутые морды и полные острых зубов пасти.
Витуса затаскивают под каменную арку. Он спотыкается и падает на колени. Его бесцеремонно поднимают на ноги. Они пересекают мощенный булыжником двор и входят в темный тоннель.
Кисточки волокут его за собой, и ему ничего не видно кроме их светящихся красным глаз. Неужели они могут видеть в темноте?
Вскоре они входят в огромный подвал. На дальней стене пылают факелы, но их мерцающий свет едва достигает того места, где слуги Хоба заставляют Витуса остановиться. Он видит на уровне собственной талии какие-то серые шары, они покачиваются в темноте, как головки цветов на ветру. Но никакого ветра нет. Воздух жарок и неподвижен. Нет, они скорее похожи на грибы. Их здесь полно, ряд за рядом. В подвале стоит тяжелый запах тлена, к горлу Витуса подступает тошнота.
Его заставляют опуститься на колени рядом с чем-то похожим на кузнечную наковальню. Затем он замечает в ней желоб и сдавленно ахает.
Да это же плаха!
Ему нагибают голову, и его шея ложится в желоб.
Но он видит, что у высокого кисточки, шагающего к нему, нет топора. На плече он несет что-то вроде огромных ножниц. Это кусачки с острыми лезвиями и длинными ручками. Чтобы воспользоваться ими, нужно приложить немалую силу.
Витус бросает на мир прощальный взгляд, задержав его на ближайшем шаре. Теперь он понимает: это не цветок. И не гриб.
Теперь он знает свою судьбу…
На стебле покачивается отрубленная голова.
Зачем Хоб делает это? Явно не для того, чтобы запугать людей, ведь этого никто не видит. Никто не знает, что все это существует.
Тогда какой в этом смысл?
Зачем устраивать выставку мертвецов?
К своему ужасу, Витус понимает, что ошибся.
Покачивающаяся голова открывает глаза и смотрит на него.
Она каким-то образом жива!
Витус чувствует, как холодный металл кусачек касается его горла рядом с плечами.
С наступлением смерти ужас не заканчивается.
1. Такое случается со всеми нами
Дети дерутся палками, мужчины сражаются на мечах.
Мы ждем появления ребенка, который будет владеть и тем, и другим.
«Амабрамдата», Книга пророчеств гентхаев
Я стоял чуть поодаль от места поединка, и мои ботинки медленно погружались в грязь. Образовав круг, кричащие зрители заслоняли заляпанных грязью соперников, сошедшихся посреди площадки для игр.
Внутри круга один боец сражался с тремя противниками. Так было заведено здесь, в этом маленьком провинциальном городе. Расклад сил всегда не в пользу одиночки. Поэтому если поставить на него и он выиграет, можно получить кругленькую сумму.
Толпа подбадривала участников и громко улюлюкала. Кто-то даже подпрыгивал от возбуждения. Другие же скакали просто для того, чтобы согреться.
Меня била дрожь. Было холодно. Солнце низко повисло над горизонтом, почти касаясь крыш приземистых одноэтажных домов, хотя после полудня прошло всего часа два.
Поединок шел к развязке. Впрочем, я пришел сюда не для того, чтобы наблюдать, как дерутся на палках.
Я не делал ставок, мне было все равно, кому достанется победа. Просто мой путь пролегал через Майпосин, ибо я направлялся на юг. Когда-то это место было моим домом, и с ним было связано