Нет. Определенно нет. Во всяком случае, до возвращения Криса.
Я занялась домашними делами — поставила стираться постельное белье, кое-что погладила. Как надоело бояться водить машину — прямо сейчас я могла бы уехать, чтобы отвлечься от мрачных мыслей об Элоиз. Но садиться за руль все равно было страшно.
Позвонила Крису, но у него был пациент, и я попросила передать, чтобы он срочно перезвонил. Через две минуты раздался звонок. Это был Тед.
— Привет, Кэти, ты как?
— Нормально, — сказала я как можно более спокойно. — А ты?
— Слушай, нам нужно поговорить. Ты единственный человек, которому я мог бы излить душу. И вы с Крисом очень многого не знаете.
— Тогда лучше подождать Криса, тогда и поговорим, — сдержанно ответила я.
— Но почему? Кэти, я понимаю, что ужасно себя повел. Мне жаль, мне правда стыдно. Ведь вы с Крисом — мои самые близкие друзья. Просто я и сейчас не в своей тарелке, и мне нужно хоть с кем-то поговорить. Я должен кое-что понять. Элоиз рассказывала тебе про Артура?
— Про Артура? А кто это? Я не понимаю.
— Ну да, откуда же вам знать, — язвительно хмыкнул Тед. — А вот Джулиана знает, много чего знает.
Мне стало не по себе. Мне очень не нравился его язвительный тон и то, что он пытается создать таинственность вокруг Элоиз.
Неужели я идеализировала ее? Боготворила ее — за красоту, за то, что она происходит из древнего аристократического рода? Я понимаю, почему не хочу говорить с Тедом. Потому что боюсь узнать про Элоиз больше, чем хотела бы.
Меня начало мутить, но я знала, что это связано не с пищевариением, а с тем, что присходит у меня в голове.
— Тед, сегодня я не могу. Чувствую себя отвратительно, и у меня полно дел по дому. Давай в другой день, в самое ближайшее время. Слушай, а кто такой Артур?
Тед неприятно захихикал.
— Артур? Просто он тот самый человек, который вставлял мне палки в колеса. Я и сам узнал о его существовании всего пару месяцев назад. Здравствуй, измена. Хуже не бывает.
Должно быть, он еще не протрезвел — Тед был несколько заторможен и напряжен. А еще зол и злопамятен.
Перед тем как положить трубку, я пообещала перезвонить на днях. Мне нужно было посоветоваться с Крисом.
Некоторое время спустя перезвонил Крис. Я рассказала ему, что Тед ведет себя очень странно.
— Крис, вчера он… очень напугал меня.
— Кэти, не выдумывай, пожалуйста. У Теда стресс. Не пытайся выискивать то, чего нет.
— Я ничего не выискиваю, Крис. Мне было действительно не по себе. И еще он… он приставал ко мне.
Возникла длинная пауза. Затем железным голосом, каким он говорит, когда считает, что я прилагаю недостаточно усилий, чтобы побороть свои темные мысли и чувства, сказал:
— Все, ты возвращаешься домой.
Я ощетинилась:
— Нет. И не надо мне приказывать.
— Послушай, Кэти, — со вздохом произнес Крис. — Ты серьезно болела. У тебя была такая сильная депрессия, что порой я боялся… в общем, ты понимаешь. Думал, что ты уже не выздоровеешь. Но ты выздоровела. Все пошло на лад. А теперь я застрял в Лондоне, а ты одна на грани срыва в Корнуолле. Это плохо, пойми.
— Нет у меня никакого срыва. Просто я… волнуюсь из-за Теда.
— За Теда как раз я спокоен. Кэти, я знаю симптомы. Ты все время думаешь про Элоиз, ты не можешь отпустить проблему. Я ведь все вижу. Ты опять себя накручиваешь. И начинаешь проваливаться в депрессию.
— Что ты несешь? Никуда я не проваливаюсь, — упрямилась я, хотя знала, что лукавлю. — Я просто тебе рассказала, что устроил Тед. По-твоему, я выдумываю?
— Кэти, возвращайся домой, к семье. Тебе нельзя быть одной. Я сам не могу приехать — у меня на несколько дней вперед плотный график. Садись на поезд и приезжай, или же я сяду ночью в машину и заберу тебя.
— Послушай, Крис, кем ты себя возомнил?
— Дорогая, я твой муж. Я люблю тебя. Если ты будешь упираться и вредить собственному здоровью, значит, я приеду за тобой сам.
— Ну-ну. И положишь меня в психушку?
— Не говори глупостей. Так ты приедешь или нет?
— Знаешь что, Крис. Иди к черту. Я никуда не поеду. А ты делай что хочешь.
Я бросила трубку. Мобильник в Тэлланд Бэй не ловит, так что можно позволить себе устроить небольшую сцену по городскому. Я и впрямь была в бешенстве. И в отчаянии. Неужели если у человека один раз в жизни случился нервный срыв, теперь его здравомыслие будет всегда подвергаться сомнению? Я собственными ушами слышала, сколько злости в Теде, злости на Элоиз. И как посмел Крис допустить, что мне все это только кажется? Если ему не нравится что-то слышать, значит, я сумасшедшая? Какая жена может мириться с таким отношением?
Два года назад летом заболела Иви. У нее так сильно болела голова, что она даже плакала. А потом ее начало рвать. Мы тогда были в Корнуолле, и нас отправили в Деррифордскую больницу в Плимуте. Врачи не нашли ничего серьезного, а Крис сказал, что, наверное, это кишечный вирус. Мы привезли Иви обратно в Тэлланд Бэй, но лучше ей не стало. Девочка часами лежала на диване, смотрела на меня, бледная, изнывая от боли. Я была убеждена, что с ней происходит нечто страшное — что у нее рак мозга. И я настояла на снимке.
Крис понимал, что я перегибаю палку, но все же попросил врачей сделать обследование. Врачи сказали, что нет у нее никакого рака. Даже показали мне снимок. Я в этом ничего не понимала, но Крис взглянул и вздохнул с облегчением. Они стояли с врачом и перешучивались, рассматривая снимок, а я в ужасе глядела на их. Что они там смеются? У нашей дочери рак, а Крис улыбается?
Когда мы ехали обратно в Тэлланд Бэй, я была потрясена и напугана. Мы добрались до дома. Иви, схватившись за живот, пошла в кровать и попросила сделать ей грелку. А я налетела на Криса.
— Давай увезем Иви в Лондон. Я хочу услышать второе мнение и сделать еще один снимок.
У меня так дрожал голос, что Крис забеспокоился.
— Не нужно. Я все видел. Наша дочь в порядке. У нее кишечная инфекция. Она попринимает антибиотики, и скоро все пройдет.
Меня начало трясти.
— Нет же, Крис, у нее рак. Я просто знаю!
Крис присел рядом со мной, взял меня за руку.
— Дорогая, я сам врач, и я ответственно заявляю: нет у нее никакого рака.
Он погладил меня по голове.
— Кэти, кажется, я понимаю, в чем дело. Это все из-за Элоиз?
И тут я взорвалась, зашипела