Уитни кивнула, сбитая с толку его неожиданной заботой, но тут же забыла обо всем, потому что музыканты снова заиграли и лорд Ратерфорд я еще пятеро мужчин приближались к алькову с явным намерением пригласить ее на танец.
Клейтон последовал за невестой и небрежно прислонился плечом к колонне, поднося к губам бокал с шампанским и наблюдая, как Уитни грациозно скользит к центру залы. Она, конечно, уверена, будто все смотрят на нее, как на любовницу герцога Клеймора, но Клейтон сумел добиться своего: все поняли, что она – его невеста. Друзья и знакомые знали, что не в его правилах нежно смотреть на женщину, которую он сопровождает на бал, и уж тем более подпирать колонну, наблюдая за танцующими. Всем своим поведением сегодня он как бы публично объявил о помолвке, причем с такой определенностью, словно об этом было уже напечатано в «Таймс», Откровенно говоря, Клейтон и сам не совсем понимал, почему так важно дать понять всем присутствующим, что Уитни отныне принадлежит только ему.
Он твердил себе, что просто не желает видеть, как Эстербрук и остальные пытаются добиться ее, но дело было не только в этом. Он горел, словно лихорадка бушевала в его крови. Ее улыбка согревала сердце, а самое невинное прикосновение возбуждало безумное желание. Уитни были присущи некая манящая чувственность, естественная утонченность и заразительное жизнелюбие, неотразимо привлекавшие мужчин, и он желал, чтобы каждому стало ясно: она его, только его, и ничья больше.
Клейтон наблюдал за девушкой, мечтая о той недалекой ночи, когда роскошная грива блестящих волос рассыплется по его обнаженной груди, а шелковистое тело будет извиваться под ним в сладостном экстазе. Раньше Клейтон предпочитал опытных в искусстве любви женщин, неукротимых, страстных, знающих, как дарить и получать наслаждение, женщин, не стыдившихся признаться в своем желании себе и ему. Но теперь он был невероятно доволен тем, что Уитни осталась девственной. Ему доставляло мучительную радость предоставлять их брачную ночь, когда он медленно, нежно поведет ее по пути превращения из девушки в женщину, пока она не застонет от блаженства в его объятиях.
Три часа спустя Уитни обнаружила, что успела станцевать со множеством мужчин, имена которых не запомнила, и выпить больше шампанского, чем когда-либо в жизни. Она искренне веселилась, несмотря на легкое головокружение, так что даже вид мрачного лица Клейтона, увидевшего, как она во второй раз идет танцевать с Эстербруком, не смог испортить ей настроения. Она уже думала, будто ничто, абсолютно ничто не способно расстроить ее, пока не глянула через плечо Эстербрука и не увидела впервые за весь вечер, что Клейтон танцует с кем-то. Его партнершей оказалась смеющаяся молодая дама, необыкновенно красивая блондинка, с изящной фигуркой, обтянутой сапфирово-синим шелком. В блестящих волосах сверкали сапфиры и бриллианты. Неожиданный укол слепящей ревности поразил Уитни в самое сердце.
– Ее зовут Ванесса Стенфилд, – пояснил лорд Эстербрук с нотками злорадного удовлетворения в голосе.
– Какая прекрасная пара! – выдавила Уитни.
– Ванесса по крайней мере уверена в этом, – ответил Эстербрук.
Глаза девушки затуманились при воспоминании о подслушанном в начале вечера разговоре. Ванесса Стенфилд ожидала, что Клейтон сделает ей предложение перед самым отъездом во Францию. Он, несомненно, дал ей повод надеяться на его чувства, подумала Уитни, и новый прилив ревности окатил ее при виде Клейтона, чему-то смеявшегося вместе с прелестной блондинкой. Но она тут же напомнила себе, что Клейтон сделал предложение ей, а не Ванессе, и сознание этого совершило чудо: мир снова заиграл яркими красками.
– Мисс Стенфилд – настоящая красавица! – искренне заметила она.
– Однако она не была так щедра на похвалы, говоря о вас, мисс Стоун, – насмешливо подняв брови, издевательски бросил лорд Эстербрук. – Всего несколько минут назад она клялась в том, что убеждена, будто вы хитростью вырвали предложение у лорда Клеймора. Это так и есть?
Уитни была так ошеломлена его невероятной наглостью, что даже не рассердилась. Наоборот, в глазах ее заблестели смешливые искорки.
– Неужели можно представить, что кто-то способен что-либо «вырвать»у лорда Клеймора силой или хитростью?
– Ах, не надо! – резко бросил Эстербрук. – Я не так наивен, чтобы поверить, будто вы не поняли моего вопроса.
– А я, – мягко возразила Уитни, – не настолько наивна, чтобы поверить, будто я обязана на него отвечать.
За исключением лорда Эстербрука все партнеры были крайне внимательны и осыпали ее комплиментами. Но вскоре танцы и оживленная беседа начали ее утомлять. Она поймала себя на том, что очень хочет побыть немного с Клейтоном, и, отказавшись от очередного приглашения на танец, попросила партнера отвести ее к герцогу.
Клейтон, как обычно, был окружен людьми, однако, не прерывая разговора, взял ее под руку и привлек в круг приятелей Этот небрежно-властный жест лишь усилил ощущение ослепительного счастья, радости жизни… как, впрочем, и еще два бокала шампанского.
– Что случилось с Эстербруком? – сухо осведомился Клейтон немного погодя. – Я ожидал, что он пригласит вас на третий танец.
– Так и было, – усмехнулась Уитни. – Но я отказалась.
– Чтобы не возбудить лишних сплетен? Бессознательно манящая улыбка чуть приподняла уголки ее губ. Девушка отрицательно покачала головой:
– Я отказала ему, зная, как вы не хотите, чтобы я танцевала с ним, и, кроме того, была твердо уверена, что вы немедленно отомстите, пригласив на танец мисс Стенфилд.
– Весьма проницательно с вашей стороны. – мягко выдохнул он.
– И крайне обидно с вашей, – упрекнула Уитни, смеясь. До нее только сейчас дошло, что она призналась в таком постыдном чувстве, как ревность.
– Cherie, – раздался за спиной знакомый баритон, и девушка в радостном удивлении обернулась. – Неужели вы решили вслед за Парижем завоевать и Лондон?
– Ники! – ахнула Уитни вне себя от восторга, глядя в знакомое красивое лицо, которое было так дорого ей.
– Как чудесно вновь видеть вас, – продолжала она, и Ники сжал ее руки в своих теплых ладонях. – Я спрашивала лорда Ратерфорда, но он сказал, что вас задержали дела, и, возможно, вы приедете не раньше завтрашнего дня.
– Я добрался сюда час назад.
Уитни повернулась к Клейтону, намереваясь познакомить его с Ники, но мужчины, очевидно, уже встречались.
– Клеймор, не так ли? – осведомился Ники, критически разглядывая Клейтона.
Тот в ответ так же холодно наклонил голову, и Уитни, никогда не видевшая, чтобы они вели себя подобным образом раньше, подавила почти непреодолимое желание забиться в какой-нибудь угол и внезапный порыв, несомненно, подогретый шампанским, громко расхохотаться над дурацким мужским соперничеством, причиной которого была она сама.
– Позвольте пригласить вас на танец, – сказал Ники, высокомерно игнорируя этикет, требующий сначала спросить разрешения Клейтона.
Поскольку он уже увлекал ее за собой к танцующим, Уитни беспомощно оглянулась на Клейтона:
– Вы извините нас?
– Конечно, – последовал короткий ответ. Не успел Ники обнять