– Да, сэр, – произнес Брэм.

– Отлично. Ужин готов. Все садимся за стол. В меню – спагетти.

Можно было предположить, что после такой перепалки всем будет очень неловко. Но все оказалось намного проще и походило на большую грозу, которая пронеслась над садом и очистила воздух. Сначала мы молчали, но потихоньку разговорились: о спорте, о жизни в Терре-Миллс, о каких-то политических событиях, о новом мэре города. Обо всем том, что Брэм пропустил за последние шесть лет, как я поняла. Хотя никто из нас ни разу не произнес этого вслух. Но когда мой отец затронул в разговоре личные темы, мне снова стало некомфортно.

– Ты еще не видел магазин Саммер, – гордо сообщил он Брэму. – Это был успех с первого дня. Она упорно работала и теперь хорошо зарабатывает.

– Папа, не надо, – смущенно попросила я.

Я закручивала на вилку последнюю пасту на тарелке, когда Брэм издал нечто напоминающее хрюканье. Видимо, он посчитал мой магазин дурацким и бесполезным.

– Недавно она встречалась с парнем, – пробормотал отец, словно меня вообще не было на кухне. – Мне казалось, что дело шло к свадьбе, но все неожиданно закончилось.

Мои щеки вспыхнули, и я мельком глянула на Брэма. Он откинулся на спинку стула и облокотился на нее рукой, а его темные глаза были прикованы ко мне. В такой позе футболка натянулась на широкой груди, выгодно подчеркивая мускулы.

– А вот это уже интересно, – произнес он.

Я пристально посмотрела на него.

«О, отлично! Теперьбудешьдразнитьменяприпапе?»

– Ничего интересного. Просто мы разошлись… «и яникогданикомунеисповедуюсь, особеннотебе», – добавила я про себя.

– Ну, думаю, у тебя были на то свои причины, – задумчиво сказал папа. – Не мне бросать камни в твой огород. Ведь у меня самого не сложилась семейная жизнь ни с твоей матерью, ни с Брендой. Я лишь хочу, чтобы ты встретила кого-нибудь приличного. Чтобы тебе повезло больше, чем мне. Хочу видеть тебя счастливой.

Это было уже выше моих сил. Я снова взглянула на Брэма. Он все еще смотрел на меня с нечитаемым выражением на лице, а затем приподнял брови.

– Нейт прав, Саммер, – сказал он отрешенно. – Тебе нужно встречаться с кем-нибудь.

«Только не с тобой».

Брэм ни за что не захотел бы со мной связываться. Да и я тоже этого не хотела. Я пожала плечами и отвернулась, словно все это не имело для меня никакого значения.

– Я уже встречаюсь, – ляпнула я, и это была самая большая и самая наглая ложь, которую я когда-либо произносила в присутствии папы. Ну, если только меня не вынудят сказать: «Нет, яникогданетрахаласьсосвоимсводнымбратом». – Рано или поздно я оправдаю твои ожидания, папа.

– Некоторым помогли сайты знакомств. Нужно лишь создать свой профиль, – предложил Брэм.

– Спасибо за совет. И тебе того же. Вижу, ты очень одинок, – я подколола его на тему пребывания в тюрьме, но, к моему удивлению, Брэм даже не обиделся.

– Нет, – он улыбнулся, словно мои слова позабавили его. – Мне подобные сайты не понадобятся.

– Само собой, ты же у нас самый крутой, – я закатила глаза.

«Нет, вы посмотрите, каковмерзавец! Такой дерзкий. А ведьтолькочтовышел изтюрьмы».

– Брэму еще рано остепеняться, – возразил мой отец, подчеркивая, что о таких вещах не шутят, и к подобному вопросу стоило отнестись серьезно. – Сначала он должен встать на ноги.

Брэм посмотрел на папу, во взгляде которого промелькнуло нечто тревожное, словно его что-то сильно угнетало.

– Я не из тех, кто остепеняется, Нейт, – признался он. – Пожалуй, этого никогда не случится. Я хочу проводить все время в мастерской. В первую очередь нужно привести в порядок свою жизнь.

«В мастерской??»

Я была уверена, что за его темным выразительным взглядом скрывались совсем другие мысли, а в свои слова Брэм вложил абсолютно иной смысл.

– Довольно разумный шаг, по крайней мере, сейчас, – отец удовлетворенно откинулся на спинку стула. – Но никогда не говори «никогда». Ты слишком молод, сынок. И многого не понимаешь.

Мы помыли посуду, и папа устроился на диване перед телевизором. Брэм исчез. Я сидела с папой и смотрела местные новости, в которых показывали недавние выборы мэра в Терре-Миллс. Роб Таннер, наш новый мэр, был на каком-то приеме. Он широко улыбался и приветственно махал всем рукой. Рядом с ним стояли его жена и двадцатилетний сын. Люди аплодировали и веселились.

– Этот человек – чертов мошенник, – со злостью произнес отец.

Я повернулась к нему в изумлении. Он лежал на диване и, сощурившись, следил за действиями на экране.

– Мэр Таннер? – удивленно уточнила я.

– Нет, его сын, – раздраженно ответил папа. – Этот паршивец иногда заходит в автомастерскую. Если увидишь его, Саммер, не подходи к нему. Он занимается чем-то сомнительным. Уверен, что мэр обо всем знает. Поэтому он тоже мошенник.

Я взглянула на экран телевизора. Мэр продолжал улыбаться. Его сын тоже улыбался, но теперь в его лице я уловила нечто зловещее. Возможно, под влиянием папиных слов. Но меня больше интересовало, почему он так считал.

Телевизор продолжал работать, а папа уже задремал. Теперь он уставал намного сильнее. Сломанная нога изматывала его больше, чем он это признавал. Отключившись под равномерное бормотание диктора, отец выглядел настолько расслабленным, что я не посмела его беспокоить. Я просто встала и вышла на цыпочках из комнаты. Даже оставила телевизор включенным – фоновый звук поможет папе задержаться в стране сновидений.

Подхватив сумочку с ключами, я быстренько обула сандалии и, вдохнув летний ночной воздух, тихонько прикрыла входную дверь. Я почти пересекла крыльцо, когда из кромешной тьмы раздался хрипловатый голос Брэма.

– Саммер...

Я замерла. Кровь застыла в моих жилах. Он сидел на крыльце в одном из кресел. Когда мои глаза привыкли к темноте, я смогла разглядеть его черный силуэт.

– Чего тебе? – не очень дружелюбно спросила я.

– Присаживайся, – предложил Брэм. Когда я не пошевелилась, он спросил: – Нейт уже спит?

– Да, – ответила я. – Перед телевизором.

– Он постоянно там засыпает, – пробормотал Брэм. – Каждую ночь с тех пор, как я вернулся.

«Почему я не зналаобэтом?!»

У меня перехватило дыхание, словно от удара ногой в живот. Я должна была догадаться, что такая серьезная травма не останется без последствий в его возрасте. Или хотя бы заметить, что папа уставал намного сильнее обычного. Я была абсолютно не в курсе происходящего. А самое обидное – Брэм за четыре дня узнал о проблемах моего отца больше меня.

Я бессильно опустилась в одно из кресел на крыльце. Ремешок сумочки выскользнул из руки, и она