Я бы посчитал ее своей самой большой удачей в жизни.
Саммер потянулась, встала на цыпочки и практически коснулась меня. Я до сих пор не мог забыть, что ее соски под футболкой напоминали ластики на конце карандаша. Она не подумала о том, что прикасаться к мужчине, который провел шесть долгих лет в тюрьме – мечтая о женской киске – так же опасно, как играть с огнём.
А потом Саммер произнесла:
– Обидишь его, и я убью тебя.
Прозвучало оскорбительно, но, черт возьми, я это заслужил. Стоило отдать ей должное – на ее месте я бы выдал что-нибудь похлеще, если бы какой-то мудак приперся в дом моего отца. Разумеется, я не ожидал подобных слов от Саммер, но опять же, эта девушка всегда была полна сюрпризов.
Как и в тот день на пляже.
Она прошла мимо меня, слегка покачивая бедрами. И, естественно, я не мог не оглянуться. И не заценить ее вид сзади. Штаны для йоги. Гребаные штаны для йоги. Не совсем сексуальные, но я мог разглядеть каждый изгиб задницы. И даже еле заметную линию между ягодиц, когда Саммер двигалась. Да. Спасибо тебе, боже, за штаны для йоги.
«Трахнименя», – просила меня Саммер, умоляя стать ее первым. Перед глазами до сих пор стояли сахарные зубки, прикусывающие пухлую губу.
Я прислонился к косяку и прикрыл глаза.
Чаще всего в тюрьме я вспоминал именно это. Когда все было плохо. Когда жизнь казалась безнадежной, а во мне скапливалось слишком много жесткости, насилия, холода и одиночества. В подобные моменты я вспоминал наш день на пляже.
Скромная и стыдливая Саммер послушно откинулась на полотенце и лежала передо мной, полностью доверяя. Она позволила мне не только рассматривать ее тело, но и с легкостью предоставила мне безграничную власть над ним.
Я вспоминал, как стянул с нее бикини, и она податливо раздвинула для меня ноги. А я просто смотрел. Смотрел на нее. На ее девственную киску. Раскрытую и обнаженную.
Вспоминал, как Саммер, расслабившись, закрыла глаза. Вспоминал тихий стон, что сорвался с ее губ, когда я скользнул в нее членом и стал ее первым мужчиной. Первым мужчиной, который заставил ее кончить. И первым, кто услышал те сладостные звуки, которые она, задыхаясь, произносила вместе с моим именем. Они надолго запали мне в душу.
В тюрьме я постоянно вспоминал тот день. И дрочил. Без этого там не выжить. Это одно из немногих занятий, приносящих временное успокоение.
Ты вынужден дрочить в тюрьме. Мастурбация – единственный способ пережить весь этот ад. Закрываешь глаза и думаешь о том, что спрятано глубоко внутри тебя. О том, что отличает тебя от животного в клетке. И это почти всегда секс. Вспоминаешь, и член становится твердым. Затем дрочишь торопливо и порывисто, до боли сжимая головку. И на короткую минуту снова становишься человеком. Собой.
Я дрочил так часто, как только мог.
У меня был огромный выбор воспоминаний. Я перетрахал слишком много кисок, прежде чем сломал свою жизнь, попав сюда. Черт, тем летом мне было двадцать, и я был в ударе. Непринужденно отымел продавщицу из магазина мороженого, нагнув ее после работы в подсобном помещении. Девчонка на вечеринке отсосала мне в ванной. Она подрочила мне рукой и проглотила мое семя, когда я кончил. И нас совсем не смущало, что в это время кто-то стучал в дверь, интересуясь, почему так долго занято. На другой вечеринке красотка в одной из комнат залезла на меня сверху, а затем попросила подождать минут десять ее подругу. Девчонка не бросала слов на ветер. Спустя несколько минут вошла подружка и тут же оседлала меня.
Тем летом я был гребаной рок-звездой. Не мог удержать член в штанах. Но мне казалось, что этого от меня никто и не ждал.
Разумеется, уже тогда я заглядывался на Саммер. Ей стукнуло восемнадцать, и она была спелой, словно персик. У нее появились ох*енные сиськи и шикарная задница. И я не мог не заметить, что охренеть как нравился ей. Я должен был забить на нее, ведь она была моей сводной сестрой. Но все было не совсем так. Я не трахнул ее лишь потому, что понимал – девушка не была готова к близости, что не мешало мне фантазировать о тех вещах, которые я хотел бы с ней сделать. И все же я не позволял себе ничего такого, ведь получал достаточно секса и в других местах.
Тот день начался для меня необычно. Я подыхал от суки, предков не было дома, и мне абсолютно нечем было заняться. Сам не знаю зачем, но напросился с девчонкой на пляж. В действительности я реально наслаждался компанией Саммер, чего не мог сказать о многих своих знакомых. Но вел себя как козел. Меня немного забавляло дразнить ее, и я отпускал пошлые шуточки, заставляя Саммер краснеть и чувствовать себя неловко.
Но что-то вдруг изменилось.
Изменилось, как только она вышла из воды и села на полотенце. Саммер обхватила колени, стесняясь своего оголенного тела и пытаясь прикрыться. И внезапно у меня пропало всякое желание играть. Я вдруг нестерпимо захотел поцеловать ее. Захотел подарить ей незабываемый поцелуй. И когда я сделал это – открыл ее рот и скользнул в него языком, обучая Саммер, – она тут же подхватила мои движения.
И тут я почувствовал нечто реально странное. Необычное. Возможно, я захотел оставить девушке хорошие воспоминания о первом опыте. Я готов был показать ей, насколько бывает хорош секс. И она могла бы разделить со мной удовольствие. А, возможно, мне захотелось, чтобы она помнила обо мне.
Но я не мог тогда предположить, что именно Саммер преподаст мне серьезный урок. Может, у нее и не было никакой практики, но черт возьми, она была естественной. Настоящей. Без игры и фальши.
Она потрясла весь мой мир.
Как только Саммер решилась, то перестала стесняться и совершенно ничего не боялась. Она живо реагировала на все, что я с ней делал и страстно отзывалась на любое мое прикосновение. И я был почти уверен, что ей захочется большего, что она сможет пойти дальше и глубже окунуться в мир похоти.
Мне было всего лишь двадцать, и я был идиотом, гребаным ублюдком. После такого потрясающего секса я сделал единственное, что пришло на ум – сбежал так быстро, как только смог. Посчитал, что у меня еще будет время вернуться и, возможно, загладить свою вину. Или хотя бы убедиться, что Саммер в порядке. Но будучи