— И это все, что ты скажешь? — скептично протягивает Глеб, словно дает мне шанс исправить неправильный ответ.
— Да, Глеб, это верное решение, — заключаю, раздраженно передергивая плечами. — А что нет так? Я не прощу себе, если с близняшками что-то случится. Чтобы их спасти - мне нужно вернуться к Артуру? Да без проблем. Дочки — самое дорогое, что у меня есть.
— То есть, — в голосе Глеба проскакивают ядовитые нотки, — когда ты трахалась с Демьяном, ты тоже думала о них? — со злой ухмылкой кидает мне.
Как он догадался? Не думаю, что Демьян в подробностях о таком рассказал.
На мой недоуменный взгляд, муж кивает в район груди.
— У тебя вся шея в засосах. Боже, Юля, какая же ты дура.
Возмущение пробирает до костей. Я судорожно вдыхаю и чисто на эмоциях одариваю Глеба звонкой пощечиной. Он непроизвольно дергается, пытаясь удержать руль в прежнем положении.
Я с удовольствием замечаю, как красное пятно расползается по лицу мужа, и он потирает ладонью пылающую щеку.
— Правда глаза колит? — хмыкает Глеб насмешливо, цепко следя за моей реакцией. — Неприятно слышать, что ты похотливая девка? — он продолжает кидать колкие издевки.
Следующую пощечину муж успевает перехватить, больно сжимая моё запястье, и сразу же отпускает с брезгливым выражением лица.
— Даже противно к тебе прикасаться после такого… Не знал, что ты так слабка на передок.
Что? Он еще смеет меня упрекать таким?
— Мне Демьян все рассказал! — выпалила я без раздумий, игнорируя его гневные оскорбления. Пелена слёз опять застилает глаза, но я быстро промаргиваюсь, чтобы опять не зареветь.
— Да? Как интересно. И что он тебе рассказал?
— Всю правду! — мой голос срывается на истерический крик, перепрыгивая несколько октав вверх. Даже стыдно оттого, как пискляво он звучит. — И про его якобы пропажу, и про то, почему ты женился на мне!
— Ничего себе? Благородный Демьянушка излил грешную душу. И что дальше?
— То есть, ты даже отрицать не будешь? — меня до глубины души поразило его безразличие, пропитанное ледяными нотками.
— Ты как всегда права, любовь моя, — невозмутимо отвечает Глеб, уверенно водя машину. — Оправдываться я не буду.
Я вглядываюсь в его красивый профиль, и моё горло сдавливает невидимым лассо, перекрыв доступ кислорода. Я беззвучно открыла рот в попытке урвать хоть чуточку спасительного воздуха и переварить услышанное. Мне нужно отвлечься. Стеклянным взором я уставилась на освежитель в виде зеленой елочки.
Загипнотизированная его ритмичными покачиваниями, я уже не разбирала слов Глеба. Он что-то говорил, говорил, но мне было все равно.
Я погрузилась в круговорот воспоминаний и умозаключений. Семь лет, семь долгих лет я просто была ключевым моментом в его изощренной мести. Столько использованных жизней на его счету….
Господи, он не человек. Человек на такое не способен. Это мстивый и обиженный монстр.
Все это время в потайных уголках моей души пылал маленький огонек надежды, что признание Демьяна окажется фальшью или страшным недопонимаем. Что Глеб — порядочный мужчина, и все обвинения против него — глупая выдумка.
Ну нельзя ж столько лет притворяться и обманывать. Нельзя ради мести создать примерный образ любящего супруга. Нельзя нянчиться с чужими детьми и без сна сидеть возле их кроваток, когда они болеют.
Оказывается, можно. Настолько щепетильно, что даже не подкопаешься.
— И да, Юль, просто, чтобы ты знала, — острым гарпуном врывается в моё сознание голос Глеба, — если ты захочешь уйти к Демьяну, дочек я тебе не отдам. По всем документам они мои, так что можешь забыть о них.
Если бы я могла убивать взглядом — за рулем бы сейчас сидела мумия вместо мужа.
Секундный ступор прошел, и я с ненавистью уставилась на Глеба. Сдерживаясь из последних сил, я переспросила, скорее для проформы:
— Что ты сделаешь? Дочек заберешь?
— Мгу, — коротко бросил он.
Мой уровень ненависти достиг пика и желал поскорее найти выход. Да, я бы сейчас в голой схватке победила бурого медведя, настолько меня разозлила реплика мужа.
— Глеб, скажи честно: ты тайком посещаешь психиатра? — вырвался у меня ехидный вопрос.
— Мне нужно ответить? — усмехается муж.
— Можешь не отвечать, и так все понятно, — я покрутила пальцем возле виска. — Просто позвони своему лечащему врачу и сообщи, что у тебя обострение, в том числе и мания величия.
Вместо ответа Глеб со смешком выдохнул.
— Я никогда, слышишь, никогда не отдам тебе дочек! Ты — им никто, а документы — это временная фикция, пшик!
— Юль, я так понимаю: тебе нужно выговориться? — циничным тоном спросил Глеб, не удостоив меня даже взглядом.
— Не угадал, знаток женской психологии! — я завожусь еще сильнее от его холодного спокойствия. — За столько лет совместной жизни ты должен был понять одно: я за своих детей перегрызу горло! И если ты только попробуешь осуществить свою угрозу…
— Юль, ты…
— Заткнись и дослушай, — оборвала его гневно. — Если ты посмеешь забрать у меня дочек, я без раздумий вырву тебе кадык или куда хуже, твои яйца. Ты меня понял?
— Конечно, женушка, — Глеб зашелся в громком гоготе, — твой сарказм — это нечто. Я буду скучать по нему.
— Тебе смешно? — захлебываясь воздухом от нахлынувших эмоций, я зарядила ему кулаком в плечо, на что муж еще громче рассмеялся. — Тебе, черт побери, смешно?!
— Юль, прекрати, бьешь как девчонка, — продолжал подтачивать меня Глеб. — Или старайся лучше. Щекотно очень.
Он думает, что я шучу? Ух зря ты, Глеб, все это затеял. Видимо, мой здравый смысл выпрыгнул на ходу с машины, оставив меня на попечение древним инстинктам, и я сделала следующее:
— Девчонка? Сейчас я покажу, как я умею бить.
Я оттягиваю ремень, разворачиваясь полностью к Глебу и без заминки награждаю его серией сильных ударов. Я без разбора бью его по спине и плечу, но Глебу все было нипочем. Он задыхался от истерического ржача, отмахиваясь от меня как от назойливой мухи.
— Юль, ты что-то вообще не стараешься...
Опять ухмылка и его противный гогот.
Но внезапно Глеб остановился и, крепко прижимая меня одной рукой к спинке сиденья, истошно заорал:
— Юля, блд держись!
За секунду до столкновения я заметила большую красную машину, которая неслась на нас по встречке. Огромное красное пятно, которое мгновенно проглотило наш автомобиль.
А дальше — пронзительный визг тормозов, мощный толчок и душераздирающий скрежет металла.
По инерции меня кидает вперед, но ремень, больно впиваясь в грудь и живот, сдерживает моё тело на месте. Мой крик утопает в море остальных звуков, когда подушка безопасности выстреливает мне прямо в