– Здесь живет еще кто-нибудь? – спросил Соулсон, открывая дверь на улицу.

– Никто здесь не живет. Это проходной двор. Как только тот тип отдал концы, все тут же разбежались, как крысы.

Небо заволокло серыми облаками, накрапывал дождь – обычная манчестерская погода. Они затолкали Джимми в машину и тронулись. Соулсон заметил движение занавесок на окнах: за ними наблюдали.

– Спасибо, Рой, – сказал он.

– На то и друзья. Разве не так?

– Просто в голове не укладывается. Я знал, что он сорвиголова, но чтобы так...

– Что ты собираешься делать?

– Понятия не "имею.

– Вы с Мэри должны помочь ему.

– Некоторым помогать вообще бесполезно.

– Джимми неплохой парень. Просто он безответственный. Сейчас они все такие.

– Нет, этого просто невозможно представить. Он – мой младший брат, но я его совершенно не знаю. То есть знаю, конечно. Но такое... – Соулсон в отчаянии покачал головой. Он снова вспомнил картину прошлой ночи, изуродованное тело ребенка. – Некоторые люди по природе своей порочны. Их невозможно изменить. Они такими и останутся.

– Ты так думаешь?

Соулсон рассказал Армитеджу о том ужасном зрелище за брезентовым заграждением.

Потом они сидели молча, ожидая зеленого света, чтобы свернуть на Барлоу-Мур-роуд.

– Мне доводилось видеть кое-что и похуже, – прервал долгую паузу Армитедж. – Но ты не должен переставать верить в добро. Иначе просто нечего будет защищать. Например, Мэри воплощает добро. Она нуждается в защите, так ведь?

– Я не хочу сказать, что в мире вообще нет добра. Но зло... Не знаю, смогу ли я теперь и дальше жить с Джимми.

– Отошли его к родителям.

– Они не смогут с ним совладать. Они деревенские, простые фермеры. Понятия не имеют о наркотиках. Спиртное – да. И потом, отцу уже почти шестьдесят.

– Не можешь же ты его просто взять и выставить, Чарли.

– Да, но и держать тоже не могу. После того, что он натворил... Проклятье! Рой, а если это он нашпиговал того наркотиками?

– Кристли сказал, что не мог он этого сделать.

– Но Кристли там не было.

Остаток дороги проехали молча. Изморось сменилась сильным дождем, все кругом заволокло серой мглой. Промышленный город с серым дымом, серым дождем и серыми тротуарами... Армитедж остановился перед домом Соулсона на Болд-стрит.

– Надо предупредить Мэри, – сказал Соулсон. – Не знаю, как она это воспримет.

Оставив Армитеджа в машине, он пошел к дому и скрылся за дверью. Через некоторое время вышел снова.

– Ее нет дома, – сказал Соулсон. – Давай заведем Джимми, пока она не вернулась.

Они вытащили Джимми из машины и отвели в дом. Парень уже немного пришел в себя и мог держаться на ногах, но на лестнице его приходилось поддерживать. Джимми был удивлен, обнаружив, что он дома, а увидев брата, удивился еще больше.

– Что ты делаешь, Чарльз? – с трудом произнес он и стал хихикать. Не обращая внимания на его слова, Соулсон с помощью Армитеджа проводил его в спальню и уложил на кровать. Джимми продолжал сдавленно смеяться.

– Ты должен остаться с ним, – сказал Армитедж.

– И так все будет в порядке.

– ЛСД – наркотик, вызывающий галлюцинации. Он еще вообразит себя орлом и попробует улететь через окно. Вряд ли тебе доставит удовольствие соскребать его с тротуара, когда вернется Мэри.

– Я посижу с ним.

– Это не будет слишком долго. Он уже начинает приходить в себя.

– Мне жаль, что так вышло, Рой.

– Ничего, бывает.

– Черт, но ведь ему только пятнадцать!

– Не имеет значения. Погоди, вот поработаешь полицейским подольше... – Армитедж печально покачал головой. – Дети сейчас другие.

– Не настолько же другие?! Он всего на девять лет младше меня.

– В наше время это большая разница. Как сейчас говорят – конфликт поколений. Послушай, ночью на улицах я видел детей двенадцати и тринадцати лет, занимающихся проституцией. Мальчиков и девочек. Мы хватали их и отводили домой. Родители ни хрена не могли поделать, просто отсылали их спать. Потом ругали нас за доставленное беспокойство и захлопывали дверь. Никому ни до кого нет дела. Каждый живет только для себя, ни на что не обращая внимания.

– Но мне не безразлично то, что происходит с Джимми.

– Почему тогда он оказался в Мосс-Сайде? – упрекнул Соулсона Армитедж. – Впрочем, это не твоя вина, Чарли. Эти дети... Они слишком многого хотят, а мы не можем им этого дать. Журналы, телевидение прельщают их красивой жизнью. Они видят, как поп-звезды разъезжают на позолоченных «роллерах», веселятся, пьянствуют, принимают наркотики, и хотят того же самого. Им кажется, что это и есть настоящая жизнь. Они еще дети. Не знают ничего лучшего. – Армитедж направился к двери. – Мне пора. Кланяйся Мэри.

– Да, я ему уже говорил об этом, но...

– Ну и не надо повторяться. Пока!

До прихода Мэри Соулсон больше часа провел с Джимми. Когда парень немного успокоился, Соулсон раздел его. Осмотрев его тело и не обнаружив на ногах следов от уколов, он почувствовал облегчение. Затем, укрыв его одеялом, оставил спать.

– Что случилось? – спросила Мэри, выкладывая покупки в кухне.

Соулсон обошел вокруг стола и придвинул ей стул.

– Тебе лучше сесть.

Она молча выслушала его рассказ. Лицо ее оставалось непроницаемым.

– С тобой все в порядке? – озабоченно спросил он.

Она кивнула, а затем, испытывая облегчение, поведала о поздних возвращениях Джимми, о его репутации преуспевающего мелкого дельца в городе.

– Почему же ты мне раньше ничего не говорила? – спросил Соулсон.

– Я виновата. Но ты ведь такой несдержанный. Я не хотела, чтобы вы ссорились, не хотела скандалов в доме. А с возрастом он изменится. – Она взглянула на мужа. Тот молчал. – Как он сейчас?

– Спит.

– Что ты собираешься делать?

Соулсон обратил внимание, что она произнесла «ты», а не «мы», предоставляя право решать ему самому. Она всегда была слишком мягкой с Джимми, относилась к нему, как к своему ребенку.

– Не знаю.

– Сначала ты должен поговорить с ним.

– Это будет нелегко.

– Почему? Он же твой брат.

– В нем есть нечто такое, чего я терпеть не могу.

– Чарльз, он просто... запутался. Ему нелегко жить здесь, со старшим братом. Он чувствует себя приживальщиком. Он всегда уважал тебя. Смотрел на тебя так... знаешь... будто ты где-то там, наверху, – сильный, уверенный. Ему нужна твоя помощь. Особенно сейчас.

В дверь дома постучали.

– Черт, кто там еще? – проворчал Соулсон, вставая из-за стола и направляясь в прихожую. Он вернулся с Армитеджем. – К нам зашел Рой, – сказал он Мэри.

– Привет. Выпьешь чаю? – спросила она.

– Нет. Я ненадолго, – ответил Армитедж и повернулся к Соулсону: – Выйдем на минутку.

– Если речь пойдет о Джимми, Мэри уже все знает.

Соулсон придвинул ему стул.

– Нет, спасибо. Мне действительно надо идти. Как он, нормально?

– Сразу уснул.

* * *

Джимми затаился на лестнице наверху: громкий стук в дверь разбудил его.

– Дело принимает дурной оборот, – говорил Армитедж, – Кристли послал меня к тебе. – Он старался совладать с волнением. – Девица изменила показания.

– Что она сказала? – допытывался Соулсон. Армитедж явно чего-то недоговаривал.

– Что тот тип... и Джимми... затащили ее в дом, изнасиловали, а потом вкололи героин.

– Я не верю этому.

– Мы тоже. Она лжет,