Боцманская команда внизу уже наладила веревочную грузовую переправу, и сначала на траулер пошли мешки, а потом аккуратно укутанная трехлитровая банка. Банку передали капитану.
– А это что? – показал он наверх на банку. – То, что я думаю?
– Нет, это святая вода из колодца Марии! Прямо из Назарета!
– Так я и думал!
– За рулем не пить! – предупредил командир.
– Ну что вы, что вы! Только попробуем! А пить – нет, не будем!
Два мешка рыбы перекочевали на лодку, следом прибрали концы.
– Ну, отчаливай потихоньку! – махнул командир рукой. – Только в корму мне не иди – в винты засосет еще! Серега, давай, трогай потихоньку.
– Центральный, мостику!
– Есть центральный!
– Левая вперед двадцать, правая вперед десять!
– Есть левая вперед двадцать, правая вперед десять! Работают левая вперед двадцать, правая вперед десять! Прошу разрешения третьей боевой смене завтракать!
– Завтрак третьей боевой смене разрешаю! Обе вперед двадцать!
Коротко рявкнув на прощание рыбаку «Тифоном» (рыбак пискнул в ответ какой-то своей сиренкой), лодка, медленно набирая ход, двинулась дальше в туман – занимать следующий свой полигон.
– А я думал, скучно будет, – уселся на мостике старпом. – А ты гляди, уже и вахта к концу подошла незаметно. Да, минер?
– И не впустую! Ухи теперь хоть свеженькой навернем на обед!
– А с чего ты взял, что это на всех? Может это я для нас с командиром по мешку выпросил, а?
– Ага. «Не верю», как говаривал, бывало, один мой старый знакомый.
– А вы знакомы со Станиславским?
– Наполовину.
– Это как?
– Ну я с ним – да, а он со мной – нет.
– Боцман, ты опять куришь, что ли? Сколько можно уже травить мой молодой организм пассивным курением? А? Молчишь? А где бутерброд, который ты от командира нам нес, кстати? Сожрал уже?
– Не, забыл про него. И не вам, а минеру. Где он, блин… А, вот! Помялся немного…
Снизу высунулась на мостик рука, в которой было что-то бесформенное в пакете:
– Держите там!
– С колбасой был, – минер вертит комок в руках, – и сыр вон… по пакету размазан.
– Дай сюда. – Старпом развернул пакет и выбросил его содержимое за борт. – Тебе, владыка морей Посейдон, приношу я эту жертву!
Пакетик старпом убрал в карман.
– Вот у Посейдона-то радости сейчас будет! – острит минер. – Такой лакомый кусочек: и спиртовой батон тебе, и плавленый сыр из банки со штампом семьдесят второго года, и колбаса «Друг человека»! Представляю, какой там пир сейчас закатят на дне морском!
– А я не про бутерброд, может, а про тебя. Бутерброд – так, прикормка, а сейчас мы с боцманом тебя за борт выкинем.
– Мостик, штурману!
– Есть штурман!
– Для своевременного занятия полигона рекомендую курс триста десять и скорость двенадцать узлов.
– Курс триста десять утверждаю, скорость двенадцать отставить, считай на восемь, пока туман не растает!
– А что там с туманом?
– Клубится уже – сейчас осядет.
А туман и правда уже начал оседать. Похандрив, природа, видимо, подумала: ну и ладно, ну и пусть дальше не ждут от меня милостей, а берут их собственными руками. И начала выкатывать на горизонте солнышко, расцвечивать туман поверху заревом, собирать его в тугие комки и топить в море. День обещал быть погожим.
Гроза
Белые сполохи молний полоскали воздух от края до края моря. Грома сначала не было слышно вовсе, но ночь была такой черной, а море таким бесконечным, что видно было далеко, казалось – до самого горизонта и еще чуточку дальше. И вот оно только что черное шумит внизу и чуть светлее – воздух сверху. А потом слева, будто от самой луны (вернее, того места, где она сейчас должна бы висеть) и до каждого гребня волны на много кабельтовых вперед словно яркая серия вспышек огромного фотоаппарата: на миг, потом снова, уже правее, еще – уже прямо по курсу и уходит вправо, совсем пропадая. Но ненадолго. И повторяется снова. И когда повторяется, кажется, что будто даже дышать тяжелее и не только воздух вдыхаешь, но и вот этот свет – сухой и холодный. А потом пришел и гром: сначала тихим недовольным ворчанием издалека, но чем ближе к грозе, тем громче, настойчивее и ниже, пока не начал кататься огромными валунами прямо над головами.
– Прямо ух, да? – сверил свои ощущения вахтенный штурман на мостике.
Говорить не хотелось. Тут такое вокруг, что как ты ни строй из себя героя, а все равно выглядеть будешь не страшнее комарика. И даже без фонарика.
– Ну норм так, – откашлялся старпом, – хотя бывало и поухтее, конечно.
– Прямо в грозу идем? – крикнул снизу рулевой.
– Прямее не бывает, – подтвердил штурман, – аккурат в самый ее центр!
Молнии уже стали различимы – не сполохами, а ломаными линиями молочного цвета втыкались в море и будто плясали на нем, и не слева-направо, а сразу везде спереди, куда хватало глаз.
– Того бы… – как бы подумал вслух рулевой. – Нырнуть бы, что ли, нет?
Издалека уже шумел дождь. По звуку пока еще было непонятно, лил он сплошным потоком или моросил бесконечной мелочью.
– Да что вам нырнуть бы только, а? – Старпом вздохнул. – Как кроты, чесслово, лишь бы в норку забиться.
– А чо такова-та? – не понял рулевой.
– Да ничо! Моряки же мы или где? Давайте же вон как настоящие – девятый вал, все вот это вот! Хлебанем!
– А так игрушечные будем, если нырнем? – не унимался рулевой.
– Тем более и командир добро давал, если что, – поддержал рулевого штурман.
Говорить все время уже не получалось – приходилось делать паузы на гром, потому что за ним не было слышно не то что слов, но и собственных мыслей. Усилился ветер – задул прямо из грозы холодом и сыростью.
– Угу. Проголосуйте еще, ну. И на вид мне поставьте.
Старпом наклонился к переговорному:
– КП[5] один-пять, мостику.
– Есть КП один-пять.
– Антоныч, что там с запасом ВВД?
– Молотим изо всех сил. Восемьдесят процентов.
– Сколько компрессоров?
– Два больших и два маленьких.
– А еще два больших запустить можем?
– Если родина прикажет, то да. А так – не очень желательно.
– Часа два до полного запаса?
– Не меньше. А что случилось?
– Ну поднимись на минутку.
– Есть, бегу!
Было уже понятно, что дождь шел сплошным потоком – и слышно и видно, когда молнии. Еще сильнее похолодало.
– Ух ты, ничего себе тут у вас! Красота-то какая! Ребята, – вахтенный инженер-механик закурил, – да вы же как настоящие моряки прямо тут! Не то что мы там, ну! Прошу разрешения закурить!
– Во-о-о-от! – Старпом назидательно поднял палец. – Видите! Слушайтесь старших, всегда вам говорю! Ноют, Антоныч, про погрузиться, трусишки зайки серенькие!
– Ну, при восьмидесяти процентах можно, что. Командирская группа полная. Так что смотрите сами, но я бы – не-е-е-ет, что вы! Это же ух у вас тут! А у нас там что? Сухо, тепло, светло и уютно: тьфу, а не боевой корабль! А тут-то вон оно: красота и буйство во всей своей силе! Я такое только в телевизоре и видел. А вам везет, да. Не то что нам. Ну так я пошел, ладно, а то как там без меня крейсер,