"Виннебаго"? Морин пожала плечами. Фургон фургоном, но... Черт, да какая мне разница? Раз уж я добралась до Громилы, пусть живет хоть в мусоровозе.
Под полосатой блузкой ее соски отвердели, как шипы на ботинках для гольфа. Четырехдюймовые шпильки цокали по асфальту. Громила, - подумала она. - Громила... - Ее мечта вот-вот сбудется. Воображение рисовало его таким: рост 6 футов 7 дюймов, не меньше, бицепсы как дыни, грудные мышцы размером с два больших бифштекса. А маска может быть для нее дополнительным секс-бонусом, последним налетом таинственности. Она задумалась, как может выглядеть его лицо, но потом осознала, что ей все равно. Ее фантазии не нужно иметь лицо, только тело. Каркас из кожи, костей и мускулов, весящий больше, чем холодильник. И она мечтала быть расплющенной им до состояния блаженства.
- Почти пришли, - сообщил Феландер. А что насчет него? Большинство менеджеров у "хилов" были частью шоу. А этот парень? С тех пор, как Громила появился в DSWC, она видела его всего два или три раза. По крайней мере, он не был засранцем, как большинство из них. Вроде того женоподобного типа с теннисной ракеткой. Или Эла Любано с аптечными резинками на лице и пузом, болтающимся, как мусорный мешок. Как-то она с ним трахалась, так он не смог даже отыскать под пузом свой член, чтобы вставить в нее.
Ее высокие каблуки продолжали цокать. Следуя за Феландером по темной парковке, она уже ощущала в причинном месте приятное покалывание. Ее бежевые, блестящие шортики так тесно облегали бедра, что шов между ног буквально впивался в вагину. Каждый шаг вызывал ощущение, будто кто-то трогает ее там пальцем. Вскоре она почувствовала, что взмокла, клитор горел огнем. Если мы сейчас не доберемся до этого проклятого "Виннебаго", - разволновалась она, - я кончу прямо себе в шорты!
- Вот и пришли.
"Виннебаго" стоял в дальнем, самом темном углу парковки. Черная краска делала бы его совсем невидимым, если б не бледно-желтый огонек в крошечном боковом окне.
- А зачем парковаться так далеко? - спросила Морин. - Мы же практически в лесу.
- Громила любит уединение, - ответил Феландер. - Идем! Ты готова?
Если б ты знал, что у меня сейчас происходит в шортах, то не спрашивал бы.
- Погоди! - Внезапно разволновавшись, она остановилась, поправить прическу и одернуть топик.
- Не нервничай.
- Я... - Морин покраснела. Она и правда нервничала. Мужчина ее жарких грез - Громила - был от нее всего в паре футов, за этой металлической дверью.
Феландер открыл дверь.
- Смотри под ноги.
Он провел ее в фургон. Внутри было просторно. На боковой стенке тарахтел маленький кондиционер. Но все стены, и даже потолок, показались какими-то странными. Они были покрыты плитками с торчащими из них шпильками. Как минимум сто шпилек из каждой плитки.
- Звукоизоляция, - пояснил Феландер. - Тут бывает довольно шумно. Ну, ты понимаешь, что я имею в виду.
Но взгляд Морин был устремлен вперед. Перед ней висел багряный плюшевый занавес.
Рука Феландера коснулась его.
- Мэри...
- Я Морин.
- Э, верно. Морин. В любом случае, я с удовольствием готов представить тебе...
Его рука сдвинула занавес в сторону.
- ... Громилу.
Боже... мой... Морин буквально пожирала глазами то, что стояло перед ней. Она смотрела с таким же благоговением в глазах, с каким священник смотрел бы на самого Иисуса.
Перед ней стояла икона. В одной маске и в набедренном бандаже, распираемом так, будто у него там был пакет пончиков. С кремом. Его грудные мышцы дернулись. Широченный торс блестел от пота, руки были такими же огромными в обхвате, как и ноги. Бочкообразный живот выпирал вперед. Несмотря на размер, в нем не было ни капельки жира.
Феландер сделал шаг к выходу.
- Громила, познакомься, это Мэри.
- Морин, - поправила она.
- Верно. Морин.
Холодные голубые зрачки оценивающе осматривали ее сквозь прорези в маске. Тот огромный комок в бандаже начал заметно шевелиться.
- Привет, - сказал Громила.
Что за странный голос. Похожий на шепот, и какой-то женоподобный, как у пассивного педика. Но одно было очевидно...
Он не гей, - подумала она. - Если он гей, то почему при виде меня его член стал рваться из бандажа наружу?
- Что ж, думаю, я оставлю вас наедине, - сказал Феландер. - Рад был познакомиться, Марианна.
Она услышала, как за спиной защелкнулась дверь.
- Ты... очень... красивая, - раздался необычный шепот Громилы.
Морин чуть не потеряла сознание. И чуть не кончила, когда огромная, размером с обеденную тарелку рука осторожно коснулась ее плеча.
- Мягкая...
Морин была поражена такой нежностью. Громила встал прямо рядом с ней. Огромные руки погладили ей грудь сквозь полосатую блузку, спустились к обнаженному животу, потом коснулись бедер и снова вернулись вверх. Морин закрыла глаза и вздохнула. Рестлеры обычно были грубыми - очень грубыми. Морин, как и большинство фанаток, били, щипали, кусали, душили, шлепали, Ей затыкали кляпом рот, заматывали глаза. Ее связывали, подвергали "групповухе", "игровому" изнасилованию, трахали вдвоем одновременно, вводили ей в вагину кулак, занимались с ней анальным сексом. Она даже не помнила всего. Этого она ждала от рестлеров, и это ей нравилось. Она облизывала задницы, яйца и пальцы ног. У нее во рту побывало больше членов, чем у Либераче, а на волосах спермы больше, чем шампуня за всю жизнь. Она, наверное, поучаствовала в большем количестве половых актов, чем Мэрилин Чэмберс. Нежная любовь ее не заводила. Она не хотела связывать себе руки в отношениях с этими парнями. Ей не хотелось, чтобы ее целовали и обнимали. Она хотела, чтобы ее драли до крови, кончали в нее и на нее, использовали как вещь для низменных удовольствий этих грозных, мускулистых бегемотов.
Другими словами, она хотела, чтобы с ней обращались как с потаскухой, чем она и являлась. Поэтому ей и показалось странным такое его обращение, что она даже растерялась. Будь это кто-то другой, она бы уже развернулась и ушла. Но это был Громила, а он оказался такой...
Непохожий ни на кого.
- Обними меня, - прошептал он.
Она обхватила его руками - насколько ей это удалось, но его обхват не позволял ей соединить руки. От одного лишь прикосновения, ее тело словно поразило током. Огромные пальцы нежно коснулись ее волос, погладили по щеке, скользнули к затылку. Также нежно он обхватил ладонями ее лицо и страстно заглянул в глаза.
А потом также нежно...
Хрясь!
... свернул ей шею.
***
- Трейси Уилкокс?
Два прищуренных глаза уставились сквозь щель, прямо над дверной цепочкой.
- Да? Кто