Ай хитер, думает, что поймал меня⁈ Как бы не так, я сам ему лазейки подсовываю.
— Лекции по физике в университете внимательно слушал, — невозмутимо ответил я. — А армейская рация или любительская, разницы особой нет — принцип один и тот же. Из-за сложной местности, связь ведет себя непредсказуемо. Оно ж как, связи либо нет, либо только что была… К тому, же наш командир взвода, лейтенант Лавров, говорил, что где-то в тех горах есть залежи руды, которая качественнее связь уж точно не делает. Не знаю, так это или нет.
На самом деле большую часть аномалий я знал, только не собирался афишировать все и сразу. Вон как тот уши навострил!
Капитан скрежетнул зубами.
— Значит, получив приказ от вашего старшины… Вы сели за руль и поехали?
— Ну да. А что мне оставалось?
— Хорошо. А тогда почему вы остановили машину, не доехав до блокпоста? Выходит, вы не выполнили приказ старшины, чем подорвали…
— Согласен! — непринужденно перебил я. — Однако возникло важное обстоятельство, которое имело еще больший приоритет.
— Да? Это какое же?
— Справа, примерно в трех километрах от дороги, я заметил сигнальную ракету, взмывшую в небо. Двойной красный сигнал, означающий, что кому-то нужна срочная медицинская помощь.
Конечно, разглядеть на таком расстоянии, да ещё и в солнечный день светящуюся точку в небе — как минимум проблематично. Тут я уже просто стебался. И видимо, капитан этого не понял, но зацепился за другое…
— Да? А этому вас тоже научили в университете?
— Нет. Я просто много читаю.
— И вы пошли⁈
— Да.
— Умеете оказывать первую медицинскую помощь?
— Кое-что могу, — кивнул я. — Достаточно подключить голову и многие вещи становятся проще, чем, кажется с первого взгляда.
Надо же, это прям допрос с пристрастием. Меня это даже забавляло. Если б не госпиталь, загнали бы меня в какой-нибудь темный подвал и иголку под ногти… Но такого не будет. Полномочий таких нет, а методы жуткого и коварного НКВД из сороковых годов давно ушли в прошлое.
— А зачем вы забрали оружие у сослуживца? Вы же знаете, что каждый солдат лично несет ответственность за свое оружие.
— Знаю. Уставы читал, — я говорил спокойно, без каких-либо эмоций. — Но я прекрасно понимаю, что у снайпера гораздо больше шансов остановить противника, чем у обычного стрелка. С автоматом Калашникова много не навоюешь, особенно если у твоего противника тоже есть автоматы. Чем больше расстояние между тобой и противником, тем лучше. Тот же принцип и при охоте на хищника. Один в горах тоже воин. Мой расчет был именно на это.
— Угу… А как вы додумались переставить прицел с СВД на автомат Калашникова? Это очень специфические знания, сомневаюсь, что такому учат в университетах.
— Очень просто. На занятиях по огневой подготовке, я узнавал у артиллерийского мастера, что крепление на автомате АК-74Н, типа «ласточкин хвост» унифицировано. Прицел со снайперской винтовки подходит, хотя это и не очень удобно и при стрельбе есть свои проблемы. Не вижу тут ничего сверхъестественного.
Видно было, что капитан Потапов готовился, да только на каждый его вопрос, у меня уже был грамотный ответ. Прямо на ходу. И ничего феноменального тут нет. Важная часть — психологическая. Часто бывает так, что при разговоре с такими людьми из государственной структуры, становится страшно. Человек теряет контроль и начинает сыпаться на самых элементарных вопросах. А если еще и полиграф имеется…
Я действовал по методу вопрос — ответ. Четко, без увиливаний. Это сбивало чекиста с толку, но он пытался не показывать своего настроения.
— Так-так… Вы сделали дымовую обманку из подручных средств. Как вам удалось?
— Послушайте, товарищ капитан… — я смело посмотрел в его глаза. Тот ответил тем же, но вскоре проиграл и отвел взгляд. Еще бы, я два месяца на Валере Кольском тренировался… — Вы все это знаете, зачем задаете вопросы? В группе выживших, что были у вертолета, находился ваш полевой сотрудник, который наверняка все записал в подробном отчете. Чего вы от меня хотите?
У меня было время обдумать слова капитана Воронина… Ведь нас было шестеро, никак не пятеро. Просто мне решили об этом не говорить, хотя решение ну очень странное. Сослались на глюки⁈ Я принял единственно верное решение — он был из контрразведки.
Мои слова удивили чекиста, хотя он и попытался оставаться невозмутимым.
— Ну, хорошо. А как вы вообще нашли место падения вертолета? Горная местность сама по себе обманчива… Горы и скалы, похожи друг на друга.
— Случайно получилось. К тому же, примерно на половине пути была запушена еще одна красная ракета. Это и стало сигналом.
— Слишком у вас все как-то притянуто. Очень складно получается.
— Так тоже бывает. Знаете, товарищ капитан, а на каком основании вы проводите допрос? Где представитель военной прокуратуры? Где мой командир? Ведь, как я понял, никакого дела на меня не заведено… Да и с чего бы? Мои активные действия позволили вывести из той мясорубки военного советника полковника Бехтерева! Женщин геологов и второго пилота сбитой вертушки. Разве по моей вине кто-то погиб? Нет! Произошла потеря каких-либо оперативных данных? Тоже нет. Наоборот, я единственное светлое пятно всей этой истории, а вы меня на вшивость проверять вздумали. Некрасиво. Оружие утратил? Да, признаю, отвечу по всем строгости. А за СВД рядового Стрельникова я не расписывался. К тому же, найти ее можно, достаточно прочесать пару высот у обломков.
— Вы уничтожили остатки вертолета так, как это делает спецназ ГРУ… Откуда вы знали?
— Я не знал. Просто предположил, что это поможет временно задержать моджахедов хотя бы на время. Капитан некоторое время молчал, потом снова спросил:
— Ну а ваши навыки стрельбы? Они выше, чем у любого другого солдата первого года службы. Вы ведь ранее не стреляли… Что изменилось-то? И почему?
— А разве умение хорошо стрелять и умело действовать в сложной обстановке это табу⁈ Это не преступные деяния, или я чего-то не понимаю⁈
Лицо у Потапова не дрогнуло. Хотя нить разговора я ухватил верно, все равно нужно было кое-что поправить.
КГБ-шник вдруг закрыл свой блокнот, сунул его обратно в карман.
— Это был не допрос, а всего лишь непринужденная беседа. Пожалуй, мы закончили, уж на сегодня точно!
Чекист поднялся, но стул возвращать на место не стал. Пожелал скорейшего выздоровления и ушел к выходу. Ну а Вера продолжила процедуру перевязки…
Я был доволен. Хороший разговор получился, содержательный. Наверняка меня будут прощупывать еще, но это