На похороны Бобби прибыло удивительно много народу, особенно учитывая, что церемония проходила далеко от Саузенд-Оукс. Я приехала достаточно рано, чтобы занять удобную позицию сзади и наблюдать за входящими людьми. На первых рядах сидели друзья Бобби с работы. Я увидела, что ни у кого из них не возникло таких гардеробных трудностей, как у меня. Они все до одного облачились в безукоризненные, идеально черные одежды. Женщины были в строгих платьях и костюмах, которые казались немного тесноватыми, а мужчины, похоже, купили одинаковое траурное одеяние от Армани. Хотя черные галстуки – это, по-моему, перебор; впрочем, куда мне судить, с моей-то резинкой на талии…
Несколько рядов позади друзей занимали, скорее всего, знакомые из Ассоциации Анонимных Алкоголиков и Наркоманов. Совершенно разные люди: старые и молодые, опрятные и нарочито неряшливые. Почти сразу я заметила среди них Бетси. Она сидела ко мне спиной, склонив голову на плечо полной женщины с густыми седыми волосами, связанными в хвост красной лентой. Я подумала, что нужно подойти и выразить ей соболезнования, но решила подождать окончания церемонии. Остальные места занимали пожилые пары – скорее всего, друзья родителей Бобби. Никого, кто мог бы оказаться его роднёй, я не увидела.
Через несколько минут боковая дверь зала открылась, и один за другим вошли родственники Бобби. Они сели на стулья, поставленные в несколько рядов вдоль боковой стены зала. Служащий установил большую ширму, которая полностью скрыла их от взглядов присутствующих. Странно, подумала я, но не так уж часто я бываю на похоронах.
Служба прошла быстро, раввин кратко рассказал о юных жизнях, прерванных слишком рано. Мужчина, представившийся братом Бобби, говорил о детстве, об их жизни в деревне. Он рассказал о первых успехах Бобби на сцене школьного театра и о его стараниях в Голливуде. Поделился тем, как он и все остальные члены семьи гордились, когда их младшенький наконец смог найти дело по душе. Меня смутило только то, что брат Бобби назвал его физиотерапевтом, а не тренером. Возможно, Бобби проходил обучение и получил диплом физиотерапевта, но вряд ли он стал бы это скрывать от клиентов. Мне он об этом ничего не говорил.
Когда брат Бобби сел, поднялся крепкий мужчина, одетый ни к селу ни к городу в голубой блейзер, и вроде бы собрался говорить. Он сидел с группой из АА, и те выжидающе на него смотрели. Затем открыл было рот, но тут заметил раввина. Тот энергично покачал головой и нахмурился. Мужчина покраснел и, обескураженный, сел. Раввин прочел последнюю молитву, и на этом церемония закончилась. Служащий убрал ширму, и родня Бобби вышла из комнаты. Я на мгновение увидела мать Бобби, женщину с темными волосами и вытянутым угрюмым лицом. Ее тонкие бесцветные губы сжимались в узкую линию, она тяжело опиралась на руку молодой дамы, похожей на нее. Я решила, что это, скорее всего, сестра Бобби. Как только они ушли, я, пробравшись сквозь толпу, подошла к Бетси и ее друзьям.
– Привет, Бетси, – сказала я.
– О, Джулиет, – провыла она, и, выпав из объятий подруги, переместилась в мои. – Ты видела? Они не позволили мне сесть с ними. Духовник даже не пустил меня к ним в комнату. Он сказал: «Только для членов семьи», и вышвырнул меня.
Я похлопала ее по спине и прошептала что-то утешительное.
– Это просто недостойно, – сказала седая женщина. – Бетси его вдова, в конце-то концов.
Все друзья Бетси и те, кто пришел ее поддержать, сочувствующе закивали.
– Бетси, ты общалась с родителями Бобби? – спросила я.
Она закивала и уткнулась мне в плечо. Потом шмыгнула носом и подняла голову.
– Ой, извини, – пробормотала она, – я намочила твой пиджак.
– Ничего страшного. У меня двое маленьких детей, помнишь? Я привыкла к соплям на одежде.
Бетси вяло улыбнулась.
– Ты говорила с его родными? – спросила я снова.
– Да, – сказала она, – его брат заходил пару дней назад и сообщил, что они позволяют мне пожить в квартире до конца месяца. Какое они имеют право? Это мой дом, и никто меня оттуда не выставит.
Да, это хуже, чем я думала.
– А что родители?
– Они со мной даже не разговаривают. Когда я наконец-то дозвонилась, отец Бобби сказал, будто их адвокат не разрешил общаться со мной. Ты представляешь? Мы же с Бобби были помолвлены. Мы уже назначили дату и все такое. Раввин со мной разговаривает, а им почему нельзя?
– Что сказал раввин?
– Он заходил в тот же день, что и брат Бобби. Сказал, что зашел проведать меня, но кто его знает, зачем на самом деле. Может быть, она послала его проследить, не украла ли я телевизор или еще что.
– Кто она?
– Мать Бобби. Господи, как я ее ненавижу.
Седая женщина коснулась моей руки.
– У нас после похорон будет обед. Мы организовали прием дома у Бетси, поскольку родители не хотят видеть у себя никого из друзей Бобби. Мы и вас приглашаем.
– Спасибо, – сказала я.
Я покинула зал с ними. Мы долго шли к вырытой могиле по извилистой тропинке, усыпанной белым щебнем. Я остановилась вместе с людьми из АА поодаль от толпы и наблюдала за родными Бобби. Гроб висел на гидравлическом подъемнике над зияющей дырой. С одной стороны могилы была насыпана гора земли, укрытая чем-то похожим на искусственный газон «АстроТорф»; сильно пахло почвой и травой. Раввин начал петь молитвы глубоким атональным голосом, и некоторые из зрителей стали подпевать. Извлекая из глубин памяти слова иврита, я тоже тихо бормотала. От этих знакомых до боли молитв наворачивались слезы, и все же они успокаивали и умиротворяли. Очень медленно, почти незаметно, гроб начал погружаться в могилу. Он с глухим стуком опустился на дно, и родственники Бобби один за другим зачерпнули землю лопаткой и бросили на гроб. Когда последний из них ушел, Бетси бросилась вперед, выдернула лопатку из почвы, бросила землю в могилу и закричала: «Я люблю тебя, Бобби! Когда-нибудь мы будем вместе, обещаю».
Я вовремя бросила взгляд на родителей Бобби – как раз успела заметить, что лицо матери недовольно скривилось. Отец Бобби обнял жену и отвел ее в сторону. Они вместе с детьми направились к лимузинам.
Родители Бобби не хотели принимать у себя наркоманов из реабилитационного центра. Но меня, очевидно, это не касалось, и поэтому после службы я решила поехать к Кацам вместе со всеми гостями. Адрес мне дал Лоренс, начальник Бобби. Большой дом в средиземноморском стиле стоял достаточно далеко от дороги, рядом находились практически такие же дома. Родители Бобби накрыли роскошный стол, и я долго не могла заставить себя отойти от угощения. В конце концов, поглотив огромное количество блинчиков с начинкой, салата из белой рыбы и фруктовых