— Ну дай поносить! Тебе что, жалко, что ли? — И, закрепляя успех, начала канючить: — Ворвался к слабой, беззащитной девушке, похитил ее честь девичью, надругался над ее беззащитным питомцем и теперь не хочешь в качестве компенсации морального вреда дать поносить совершено тебе не подходящее колечко!
Эх, дожимать, так дожимать. Зря я, что ль, за компанию с подружкой прошла тренинг по курсу «Тысяча и один способ заставить человека купить абсолютно ненужную вещь». Очень кстати пришлись и знания, почерпнутые из книги «Искусство ведения допроса».
— Или давай печатку поносить, или тебе придется на мне жениться! — рявкнула я ошалевшему от всего происходящего визитеру.
«Мать, не переборщи! Напугаешь мужика и он впадет в агрессию. А оно тебе надо?» — заистерило чутье на неприятности.
«Молчи, убогое, дай во сне с мужика хоть что-то кроме его рассказов о стерве жене поиметь!» — заорала моя жадность.
Видимо, я это произнесла вслух, потому как поздний гость улыбнулся и сказал:
— Ты уж определись, сон это или не сон, — и протянул мне снятое с руки кольцо.
Я моментально сграбастала в свои ручонки вожделенную вещицу и, нацепив ее на указательный палец, начала приговаривать, как Горлум:
— Моя прэлесссть, наконец-то мы вместе, никому тебя не отдам.
Примерно через десять минут, устав от лицезрения своего перста, я вопросительно уставилась на все еще находившегося в моей комнате субъекта. В принципе он мне уже стал почти родным и за возможность поносить такую фенечку я готова была его еще немножко потерпеть.
— Теперь, когда столь милая твоему сердцу безделушка у тебя в руках, может быть, ты соизволишь пойти со мной? — абсолютно трезвым голосом проговорил лишенец побрякушки.
«Точно сон, моментально трезветь не удавалось еще никому», — констатировал мозг.
Сон не сон, а вот идти куда-то с Мистером Совершенство мне совершенно не хотелось. Дело было не в лени или страхе. Причина была более чем прозаическая: просто я предпочитала спать в мужских боксерах и старых футболках. Вот и сейчас на мне ниже талии красовались труселя со скелетами, воспроизводящими картинки из Камасутры, а верхнюю часть тела прикрывала рваная линялая майка с портретом Равшана и жизнеутверждающей надписью: «Начальнике — гамно». Согласитесь, на эротическое белье мой спальный комплект ну никак не тянул, и провоцировать психологическую импотенцию мне совершено не хотелось.
— Э-э-э-э, мужчина, давайте вы первый, а я вас догоню, — со слезой во взоре протянула моя стыдливость.
— Ну что вы, прекрасная невинная дева, показывать девушке тылы, да еще после того, как я над ней надругался, не в моих правилах, — усмехнулся денди.
— Ну, мне надо голову начесать, носик припудрить, надеть бальное платье, достать фамильные бриллианты. Не могу же я вот прям так, со сна, отправляться в путешествие с прекрасным принцем. — Я решила твердо стоять на своем.
«Выдавай блондинку!» — скандировал мозг.
«И намекни о карете!» — поддержала его лень.
— Полноте вам, какие могут быть церемонии практически между мужем и женой? — видя мои колебания, настаивал товарищ с балкона.
Я решила пойти ва-банк. Напустив на себя покаянный вид, голосом девочки-отличницы загнусавила:
— Понимаете, я не могу оставить своего престарелого любимца одного, он слишком стар и болен и, боюсь, не выдержит всех тягот пути.
Сосискин протестующее тяпнул меня за руку: уж на кого-кого, а на ветерана собачьего эротического фронта этот трехлетний низкорослый колобок ну никак не тянул, потому как, несмотря на свою упитанность, весьма лихо носился по двору за кошками и заигрывал со всеми проходящими дамочками собачьего племени.
— А мы возьмем его с собой, — припечатал настырный дядя.
Отмазок больше не было, и я с независимым видом откинула одеяло. Почти что муж меня поразил: я-то думала, он, как минимум, впадет в ступор от моего пижамного ансамбля, но он всего лишь невозмутимо хмыкнул. В конец обозлившись, я схватила Сосискина, впихнула в руки мачо и почапала с независимым видом по направлению к входной двери.
— Нам не туда, — поудобнее перехватывая ужас ветеринара, сказал гость и кивнул по направлению к балкону.
«Доигралась, сейчас тебя за твой поганый язык будут выкидывать с шестнадцатого этажа», — тяжко вздохнула жажда жизни.
«Где наша не пропадала!» — рявкнула гордость.
А я, повыше натянув боксеры, печатая шаг, как на плацу, отдернув штору, вывалилась на балкон и застыла в изумлении. Вместо привычного филиала склада забытых вещей со старым холодильником, сломанными лыжами, чахлой геранью и прочей рухлядью, передо мной клубились облака.
«Мля, вот так, наверное, выглядят райские кущи», — восторженно пискнуло чувство прекрасного.
Я стала озираться в поисках амурчиков, купидончиков, ангелочков и прочих жителей подобных мест. Сзади послышались какие-то звуки, в которых я узнала недовольное сопение Сосискина.
«Тяжело кобелю будет, если мы надолго здесь застрянем», — протянула моя совесть.
— Гринписа на тебя нет! — возмущено заорала ему и повернулась к идущему следом мачо.
Он заливисто хохотал, глядя то на пылающую негодованием меня, то на несчастного пса, который отчаянно хотел пометить новую территорию, но не мог по причине отсутствия в обозримом пространстве кустиков, деревьев и столбиков.
— До чего же ты забавная, Дарья. Пойдем, нас действительно заждались, — уведомил меня этот мучитель юных дев и животных.
Уверено сцапав меня за локоток, свистнув Сосискину, он наподобие адмиральского крейсера шагнул в ближайшее облако.
«Он сказал: „Поехали!“ Он взмахнул рукой!» — зашелся в предсмертном крике мой полностью отсутствующий музыкальный слух.
Пролетев буквально пару секунд, наша троица рухнула на лужайку перед беседкой в каком-то экзотическом саду.
«Картина художника, не помню как его там, „Не ждали“», — выдал очередную сентенцию мозг.
Я же пристально рассматривала еще двух представителей погибели женского рода, вольготно развалившихся за столом в беседке и попивавших из запотевшего графинчика что-то, подозрительно напоминающее водку. И тут меня разобрала злость. Какой-то хмырь, пусть даже и во сне, утащил меня и мою практически диванную собачку для того, чтобы я развлекала трех нажравшихся мужиков!
«Ну, и как это понимать?!» — прошипела моя гневливость.
«Сейчас, я, кажется, буду кого-то жестоко карать!» — вторила ей жестокость.
Моя рука с угрожающего размера акриловыми ногтями целилась расцарапать лицо притащившему меня на этот сабантуй уроду.
— Успокойся, сейчас я тебе все объясню. Авриэльт! Д’ирхен! Заканчивайте пить, мы с Дарьей прибыли, — глядя в мое полыхающее злобой лицо, испуганно пролепетал мой провожатый.
— Жалкая попытка перевести стрелки, да, Сосискин? — вздернув нос, поинтересовалось мое оскорбленное самолюбие.
— Ага, сразу видно дилетант, — подтвердил пес.
После этой фразы я, мозг и все мерзкие части моего характера упали в обморок.
Пришла я в себя от приглушенных мужских голосов и жизнерадостного чавканья, раздававшегося практически над ухом. Рывком сев, я орлиным взором окинула место предполагаемого боя. В поле зрения сразу попал счастливый Сосискин, по самые уши зарывшийся в королевского размера таз