Весной в распахнутые окна вливался бодрящий ветер, напоённый запахом сирени.

Мать Линды обожала сирень. И отец был рад рассадить кусты вокруг дома.

Всегда улыбчивый, жизнерадостный, он махал на прощание рукой перед тем, как сесть в свой спортивный порше.

Машина отца выглядела слишком агрессивно на уютной, белой кукольной улице. А мамин респектабельный белоснежный мерседес вписывался в неё идеально.

Страсть к однотонным цветам Линда унаследовала именно от матери-кореянки — Лиен Ким.

От неё же сестрам Филт достались узкие кукольные личики с высокими, мягко очерченными скулами, нежными тонкими чертами и словно светящейся, фарфоровой кожей.

«Мой нежный Лотос», — обращался отец к матери.

Он не переставал её любить даже после пятнадцати лет брака.

Любил до самой смерти.

Линде казалось, что её родители представляют собой идеальную пару: нежная, игривая, как кошка, Лиен, натура артистичная и творческая — художница, музыкантша, писательница (ей легко удавалось совмещать в себе все дары Психеи) — и мужественный, трезво мыслящий Теодор Филт, надежный, как скала, ни разу не нарушивший обещания. Прекрасный отец, муж, семьянин.

Они дополняли друг друга, как черная и белая половина инь-янь, как вода и пламя.

Когда всплыла правда о том, кем её отец был на самом деле, в душе Линды словно что-то надломилось. Для четырнадцатилетнего подростка, склонного к максимализму, оказалось невозможным совместить два образа: светлый — отца и черный — головореза Кровавого Барона.

После смерти родителей, когда выяснилось, что за девочками нет ни гроша, Мередит определили в приёмную семью, а Линду — в приют.

Жизнь превратилась в ад. Вспоминать об этом не хотелось.

Линда не сломалась только из-за Мередит. Она жила мыслью о том, что сделает всё, но не позволит сестрёнке очутиться в этом рассаднике зла.

Жизнью Линды стала её работа и однажды дела пошли в гору.

Может быть этим она обязана Серене Фальконе?

Не прошло двух часов, как длинный белый пассажирский авиалайнер начал снижаться.

Стоило выглянуть в иллюминатор и можно было увидеть передвигающиеся автомобили и вспыхивающие в сумерках огни.

Справа от самолёта промелькнула группа мотелей аэропорта, слева — монумент с рестораном в центре.

— Всего доброго, — пожелала Линде на прощание улыбчивая стюардесса.

— И вам того же, — кивнула Линда.

Заходящее солнце слепило глаза.

Обоняние раздражало сотни запахов, приятных и не очень: духи, лосьоны, табачный дым, мыло, химчистка, бензин.

Следуя за потоком пассажиров Линда прошла в огромный зал с длинными, сплошными окнами и проходами прибытия и посадки.

Ряды кресел в большинстве своём пустовали, лишь некоторые из них были заняты пассажирами, дожидающимися рейса.

С потолка ярко светили флуоресцентные лампы.

Рекламные щиты приветствовали вновь прибывших слоганами: «Смотрите Индастрисс-канал», «Курите Мальборо», «Пейте Кока-колу».

Стоило ступить в вестибюль с вывесками ПРИБЫТИЕ и ОТЛЁТ, как из багажного отсека поспешили вывести сданные пассажирами вещи.

— Простите, — нахмурился проводник на вопрос Линды, — но вещи мисс Флинт уже отправлены согласно полученному распоряжению.

— Но я не давала никаких указаний!

— Распоряжения отдал я.

Театральность появления незнакомца усиливалась его обликом — брюки, свитер с высоким воротом, модно состриженные волосы — всё чёрного цвета.

— Мисс Филт, если не ошибаюсь?

— Верно, — кивнула Линда. — С кем имею дело?

— Мистер Калхаун, поверенный Синтии Элленджайт.

Линда по инерции пожала протянутую руку.

— Я не предполагала встретить сопроводительный эскорт.

Мистер Калхаун не пожелал ответить на улыбку.

— Мы ждали, что вы прилетите утренним рейсом.

— Необходимо было закончить кое-какие дела. Сожалею, если доставила вам беспокойство.

— Госпожа Элленджайт не любит ждать.

Как только они подошли к светлой Тайоте Хайлендер Калхаун распахнул перед Линдой дверцу.

Садиться на ночь глядя к незнакомому мужчине, пусть и презентабельного вида?

Уловив колебания Линды, он процедил сквозь зубы:

— Хотите, чтобы я предоставил вам рекомендательные бумаги, мисс Филт?

Проклиная себя и сложившуюся ситуацию, Линда нырнула в бело-кожаное нутро автомобиля.

— Здесь рано темнеет, — зябко повела она плечами.

— В это время года не раньше девяти. Просто сейчас надвигается буря, поэтому небо такое чёрное.

Линда не была суеверна, но приближение грозы показалось ей плохим предзнаменованием.

— Надеюсь, мы успеем быстро добраться до места? Судя по перепаду давления заваруха будет серьёзной.

Калхаун не ответил, следя за дорогой.

Вдалеке уже посверкивали молнии, но в городской суете они выглядели не слишком пугающе.

Однако, когда, обогнув основной въезд, они двинулись по шоссе на север, Линда снова ощутила волнение.

Калхаун вёл машину аккуратно, не превышая скорости.

По соседней полосе со свистом проскочил мощный мотоцикл фирмы «Харлей Дэвисон».

Удар грома прогремел раскатисто и словно совсем рядом.

— Что б тебя! — выругался Калхаун, рефлекторно ударяя по тормозам, когда мотоцикл вильнув, подрезал их. — Недоумки! Уши бы им оторвать!

Следом за громом разразился ливень.

— Далеко ещё? — встревоженно спросила Линда, мимолётно подумав о том, что мотоциклисту сейчас уж точно приходится несладко.

— Обычно около получаса езды. Но из-за погоды добираться придётся дольше.

Дождь лил как из ведра, темнота сгущалась.

Снова сверкнула молния, на этот раз совсем близко. Оглушительно прогремело.

Линда непроизвольно дернулась.

— Это всего лишь гром, мисс Филт. Что же будет, когда…

— Когда — что?!

— Вижу, вас не слишком хорошо проинструктировали?

— Если вас интересует, меня просветили, что речь идёт о…

Машину круто занесло.

— Что вы делаете?! — вскричала Линда. — Мы вот-вот перевернёмся!

— Дорога плохо держит. Практически никто ею уже и не пользуется.

— Так чёрта лысого было нужно по ней ехать, раз это опасно?!

— Синтия Элленджайт хочет встретиться с вами немедленно, а другого пути к её дому нет.

— Слушайте! — раздраженная до потери самообладания, сказала Линда. — Может быть лучше остановиться? Переждать, пока буря стихнет?

— Хорошо если она к утру уляжется.

Через четверть часа они прибыли на место.

Дождь продолжал лить с такой силой, что дом казался размытым потоками воды.

К главному входу вела вереница невысоких ступеней.

— Сюда, мисс Филт.

За порогом их дожидалась новая лестница. Покрытая узорчатым ковром, она поднималась вдоль правой стены. За тяжелыми, коричневыми шторами, закрывавшими окна, продолжал громыхать гром. Всё вокруг казалось декорацией к фильму ужасов.

— Сюда, прошу вас, — снова распахнул Калхаун очередную дверь, и Линда вошла в комнату.

Первое, на чём задержался взгляд, был овальной формы стол со свечами в канделябрах.

Пляшущие язычки пламени позволяли рассмотреть внутреннее убранство — расписанные под старину стены, потёртые портьеры на окнах, истлевший ковёр.

От матерчатой обивки стульев исходил застарелый запах плесени.

— Вот, наконец, и вы, мисс Филт.

— Миссис Элленджайт?

Женщина стояла в густой тени. Разглядеть какие-либо детали в её облике было невозможно.

— Миссис? Увы, нет. Я не дожила до этого почтенного звания. Хотя и «мисс» мне тоже вроде как не подойдёт?

Фигура выдвинулась вперёд, вступая в дрожащий круг света.

Линде показалось, что для женщины госпожа Элленджайт слишком высока ростом — почти на голову выше неё самой.

Лицо красивое. Изящно очерченные скулы, аккуратный носик, глаза, походившие на кошачьи — овальные, узкие, чуть-чуть загнутые вверх с внешних уголков.

«Она совсем молодая!», — с удивлением подумала Линда.

Волосы и кожа у хозяйки дома были не просто светлые — белоснежные.

Чёрное платье средней длины выглядело целомудренно, но при этом облегало фигуру с вызывающей откровенностью перчатки.

Украшением служили длинные нити чёрного жемчуга и белые кружева.

Синтия улыбнулась.

Охваченная