- Абсолютно ничего! – заверил Штерн. – Это излишне. У нас всё происходит на добровольных началах. Кроме первого раза, конечно.
- Да, - спохватился я. – А каким образом я смогу вернутся обратно?
Штерн развёл руками, как бы извиняясь и прокашлявшись, произнёс:
- Это, к сожалению, самый наш больной вопрос. Вы будите находиться в другом мире пока не умрёте от старости или болезни… Или вас там убьют. Можете, если возникнет необходимость или острое желание покинуть чужое Время закончить жизнь самоубийством. Многие, если видят отсутствие перспективы в их миссии именно так и поступают. Но обратно вы вернётесь в любом случае целым, живым и здоровым. Даже если там потеряете руку или ногу. Я вот, например, из последней командировки в Прошлое вернулся из газовой камеры немецкого концлагеря Треблинка. Пренеприятные ощущения я там испытал в момент смерти, скажу откровенно. Но как бы то ни было, я живой и сижу перед вами!
Да, путь возврата обратно не вселял оптимизма. Впрочем, один раз меня уже убили. Значит всё не так страшно. И прожить сотни лет в различных временах, дано не каждому. Это шанс. Попробовать себя в роли Агасфера? А почему, нет? Всё равно ничего не потеряю. Решено, соглашусь, пожалуй, ещё на один разок.
- Согласен! – наконец сообщил я.
- Я знал, что вы примите положительный ответ! – просиял Штерн. – Готовы к отправке?
- Как уже? – воскликнул я.
- А зачем ждать? – Штерн был несколько недоволен моим вопросом. – Вы – уже агент Межвременья и подчиняетесь его приказам. Цель – 2134 год. Время - за два месяца до начала всемирной ядерной войны. Место – окраина мегаполиса Москва. Задача – больше увидеть и как можно дольше остаться в живых. Удачи вам, Михаил Аркадьевич, и до встречи!
- Стойте! – закричал я. – Подождите! Я психологически ещё не готов к этому!
Но меня что-то ударило в грудь, и я потерял сознание.
ГЛАВА 4. Без определённого места жительства.
"Жил на свете Джонни.
Знаете его?
Не было у Джонни
Ровно ничего!
Нечем подкрепиться,
Нечего надеть,
Не к чему стремиться,
Не о чем жалеть,
Нечего бояться,
Нечего терять...
Весело живется,
Нечего сказать!"
Борис Заходер. "Джонни".
12 июня 2134 года. 11 часов 24 минуты по местному времени.
Где-то там, в Будущем.
***
Я медленно пришёл в себя. Я лежал на спине и смотрел в голубое небо, слегка припорошенное легкими облачками. Светило яркое солнце, слепя мне глаза, земля была теплая, но что-то, находясь подо мной, неприятно буровило мне спину. Я присел и огляделся вокруг.
Вокруг меня расстилалась, сколько хватало взгляда, огромная свалка. Живописно громоздились горы строительного мусора, которые плавно переходили в холмообразные кучи бытовых и пищевых отходов цивилизации. Печально застывшие остовы старых автомобилей и механизмов, переплетенные в замысловатые фигуры металлического лома, доживали свой век и ржавели среди изношенных автомобильных покрышек и пластиковых бутылок. Настоящее "поле чудес"!
И среди этого брошенного мусора озираясь вокруг, сидел я, одетый в цивильный костюм. Я искренне возрадовался, что наблюдаю сейчас лето, а не зиму. А по времени был где-то полдень и это облегчает мои задачи осмотреться кругом.
Я встал, отряхнул пыль и засохшие апельсиновые корки со своей одежды и побрёл наобум в первую попавшуюся сторону. Мне повезло сразу. Обойдя два холма мусора, я увидел первого человека из Будущего, сидящего на старом, сломанном кресле и проводящего время в занятии чревоугодия. Я подошёл к нему вплотную, внимательно изучая его лицо и одежду.
Это был молодой, плечистый, несколько худощавый малый лет тридцати с небольшим. На меня он смотрел без тени страха, но осмысленно и с некоторым любопытством.
Одет он был в лёгкую летнюю куртку песочного цвета с множеством карманов и такие же штаны и кепи. Эта одежда несколько напоминала мне старую Советскую форму конца восьмидесятых, известную как "афганка", хотя имела чуть другой покрой и расположение карманов. Это мог быть работник свалки или БОМж. Никакой другой человек не выберет себе место для пикника и ленча на помойке. Тем более, что от него я почувствовал исходящий слабый запах спиртного.
- Где я нахожусь, приятель? – спросил я.
- В Лыткарино, - ответил бродяга, откусывая от здоровенного сандвича, который он держал в руке. Он произнёс название "Лыткарино" сделав ударение не над буквой "а", а на итальянский манер над предпоследней гласной. И в свою очередь, поинтересовался у меня:
- Ты откуда взялся здесь?
Первое правило любого попаданца – не вызывая подозрения выяснить: куда он попал? Этому правилу, хорошо известному мне, я и старался следовать.
- Не помню, - выдал я уже знакомую мне версию ответа, проверенную по первому путешествию. – Ничего не помню!
- А как тебя зовут, ты хотя бы помнишь? – настороженно спросил бродяга.
- Помню, кажется. Михаил.
- Тогда не всё так плохо, - заметил мой собеседник. – А что ты помнишь ещё? Как попал сюда?
- Может быть, ты мне поможешь? – попросил я.
- Чем это я могу помочь? – обеспокоился он, перекладывая сандвич в другую руку. Он, наверное, решил, что я буду просить его поделиться едой. А может, что-то другое. Не знаю.
- Ты немного расскажи мне о документах. Может быть, я что-нибудь вспомню, - попросил я.
- Это я могу, - с облегчением согласился бродяга. – Что тебе рассказать?
- Сначала скажи, как мне называть тебя?
- Валерий Шиков, - ответил он. – Но из-за фамилии меня называют Штыком.
- Вроде не Шиков, а Штыков? – предположил я.
- Ну, что-то вроде того, - подтвердил он и я понял, что лёд между нами сломан. Штык тоже стал держаться со мной более развязно.
- Миха, - спросил Штык оглядывая мой костюм. – А ты часом не из геев?
Я никогда не был гомосексуалистом. И меня охватил вполне справедливый гнев, от которого я не смог сдержаться. Моё лицо запылало и Штык, увидев произошедшую со мной перемену, поспешил добавить: - Нет, ты не из них! Это я, на всякий случай, так спросил…
- Как это так? – я понимал, что мне надо сдерживать свои эмоции, что бы получить нужную мне информацию, хотя вопрос этот меня взбесил чрезвычайно.
- Шутки у тебя какие-то неуклюжие, - процедил я.
- Понимаешь,