- А ну-ка объясни! – потребовал я.
Всё оказалось несложно. По рассказу Штыка следовало, что все бомжи, к которым он тоже принадлежал, делились на несколько прослоек. Точнее четыре. Верховодили всем бомжи-геи, объединённые в небольшие банды по пять-семь человек. Они сами не работали, но пользуясь покровительством полиции, занимались рэкетом, высасывая все соки из остальной массы бездомных. Одевались они форсисто, ходили часто в дорогие рестораны и бары. Средний класс бомжей, хотя и не имел постоянного места жительства, имел законные паспорта и часто постоянную работу. К ним относил себя Штык. Ниже стояли бездомные, которые тоже имели паспорта, но в связи с болезнями занимались большей частью попрошайничеством или подрабатывали на самой свалке. И, наконец, опущенные, которые были самым презираемым сословием даже в бомжовской среде. Это были люди, которые никогда не мылись, ходили в грязной одежде, полной вшей и блох, собирали еду на помойках и почти были лишены всяких человеческих эмоций.
Поэтому Штык и ошибочно принял меня за гея-рэкитира, сбитый с толка моим костюмом и обувью. Но я никак не мог понять, почему все бомжи так запуганы педерастами.
- За них полицаи горой, - мрачно пояснил Штык. – Попробуй, тронь одного, сразу тебя в тюрягу захомутают. Геи с полицией доходами своими делятся, вот они их и прикрывают. К тому же у них много друзей среди творческой интеллигенции и людей искусства. А они своих в обиду не дадут.
- А артисты, что, тоже бомжи? – спросил я.
- Нет, конечно, - возразил Штык. – Артисты имеют дома.
- И много людей имеют дома?
- Немало, - ответил Штык. – Примерно столько же, сколько и бездомных.
- Как это так? – я был ошарашен последними словами Штыка. – Что же, половина населения России бомжи?
- Да, половина, - со злостью пробурчал Штык. – Ты, Михась, как будто с Луны упал. Ничего не помнишь и удивляешься, словно слышишь всё впервые!
А я действительно всё это слышал впервые. Но не объяснять же первому попавшемуся мне человеку, что я пришелец из Прошлого и нас разделяет с ним больше ста двадцати лет.
- У меня с головой что-то случилось, - извиняясь, сказал я.
- Синяков на тебя не заметно, - подозрительно заметил Штык. – Вроде тебя не бил никто…
- А какие документы у тебя есть? – сказал я, стараясь переменить тему разговора. Говоря это, я одной рукой я залез во внутренний карман пиджака и нащупал там свой паспорт. Но, ясен пень, мой паспорт здесь был давно просроченным документом.
- Вот мой документ, - произнёс Штык и выудил из кармана что-то напоминающее электронное устройство. По виду это был мини планшет или смартфон с большим экраном.
Я терпеливо ждал дальнейших пояснений.
- В этом документе есть вся необходимая информация, - проговорил Штык. – Больше никаких документов ни у кого нет.
- А если батарейка сядет? – поинтересовался я. – Или разобьёшь нечаянно?
Штык вдруг захохотал:
- Насмешил, Михайло! Батарейка сядет! В моём документе её на 20 лет хватит! Атомная она. И разбить я свой документ никак не смогу! Твердые сплавы и пуленепробиваемое стекло. Если только плиту трёхтонную на него опустить. Даже утопить не получится, ничего ему не будет. А потеряю, радаром его найти легче простого. И никто другой моим документом воспользоваться никак не сможет, а найдя его, в полицию сдаст, потому, что за это хотя и небольшое, но вознаграждение положено.
Я его выслушал и сделал вывод, что в будущем вполне могут быть такие документы. Достаточно удобная штука, тем более, если их невозможно утерять.
- А деньги? – спросил я.
- Деньги тоже здесь! - Валера Штык показал пальцем на свой документ, исчезнувший в нагрудном кармане.
- Это что-то вроде кредитной карты? – уточнил я.
- Что? – не понял Штык. – О чём это ты, Мигель?
- Так, мелочь, забудь, - отмахнулся я, не обращая внимания на своё, грубо исковерканное имя. Штык уже несколько раз произносил моё имя, и каждый раз по-новому. Я пока не возражал.
- А что делать тем, у кого нет такого документа? – я наморщил лоб.
- А ничего! – Штык насмешливо блеснул глазами. – У многих людей документов нет. И ничего, живут и в ус не дуют!
Итак, кое-что для меня прояснилось. По крайней мере, в отношении бомжей, к которым принадлежал теперь я. Самое главное, что отсутствие у меня документов никого из полиции не должно удивить. Хорошо, проживём и без документа. Но насчёт денег не всё ясно. Зато скверно, что они хранятся в документе, наподобие кредитной карты. Но есть-пить надо. И где-то жить. Надо думать, как деньги достать и где их хранить?
- А банкнот, что, ни у кого нет? – прозвучал мой вопрос.
- Не-а! – Штык резко мотнул головой.
- А что мне делать? – я задумался.
Штык пожал плечами:
- Ничем не могу помочь, Микаэль, обратись к полицаям, может они и найдут твой документ.
- Наверное, - буркнул я недовольно, прекрасно зная, что моего паспорта там быть никак не может. Как и моих данных вообще. Может быть, продать свой костюм?
Я похлопал себя по карманам и обрадованно извлек на свет свой смартфон LG P970 Optimus Black.
Интересно, эта вещица тут хоть что-нибудь стоит?
- Ух, ты! – услышал я восторженный вскрик Штыка. – Дай мне посмотреть!
Я протянул ему смартфон, который он принял с осторожностью, даже благоговением.
- Он работает! Где ты взял это? – голос Штыка перешёл на шепот.
- Это мой аппарат, - ответил я. – Телефон. Что, нравится?
- Сам вижу, что телефон! Это же раритетная старинная вещь и стоит просто кучу денег! – Штык держал мой смартфон на своей ладони и поедал его глазами. – Первый раз вижу такой старинный аппарат. Говорят, что только в музеях сохранились такие древние модели допотопной техники прошлого. Он действительно твой? И где ты, Майкл, украл его?
- Интересно, где такое можно украсть? – вопросом на вопрос ответил я. – Конечно не в музее. Нашёл на свалке.
- Повезло тебе, - завистливо протянул Штык.
- Продать его можно? – поинтересовался я, наблюдая за Штыком. Вдруг ещё рванёт с моим телефоном. Бегай за ним потом.
- Продать