- Ваши замечания в мой адрес и негодование вполне логичны и понятны, - сказал Штерн. – Приношу вам свои извинения. Но если бы вы смогли встать на моё место, то сразу бы поняли, что иначе поступить я не могу. Представьте себе, что я сегодня пришёл бы к вам в номер и сказал: "Уважаемый, Михаил Аркадьевич, как вы смотрите на то, чтобы съездить ненадолго в Прошлое"? Вы рассмеялись мне в лицо в лучшем случае! Так?
Я не смог сдержать лёгкую улыбку, представив весь комизм ситуации. Самое главное, что я хорошо его понимал. Оказавшись заброшенный в Прошлое, я просто не мог там рассказать никому правду о себе. Особенно психиатру в Сумасшедшем доме.
- Продолжайте, пожалуйста, - сказал я. – Постараюсь не прерывать вас на каждом слове.
- Очень любезно с вашей стороны, - заметил Штерн. – Так вот. Межвременье – это технология далёкого для вас Будущего. Точнее сказать середины 22 века. И мы начали её использование не только в своём времени, но и в Прошлом. То есть здесь. Только не воображайте, что мы используем ее исключительно в хулиганских целях. И даже не в научных. Мы вынуждены её использовать, что бы… выжить. Да, именно выжить! – Штерн заметил мой удивлённый взгляд и сразу как-то потускнел.
Он ненадолго замолчал, словно собираясь с мыслями и снова заговорил, но уже решительно:
- Не хочу вас пугать, но двадцать третий век в истории человечества никогда не наступит. Мы находимся на краю гибели. Мы – это значит всё человечество в целом. Я - пришелец из будущего. Это правда. И я разговариваю с вами. Это факт. Вспомните, но и вы разговаривали с людьми в Прошлом. Но у нас с вами есть разница. Вы вернулись обратно, а я… А я застрял тут в вашем времени постоянно и в случае моей смерти обратно не вернусь никогда. Наша база недолго просуществовала в моем времени. Она и сейчас ещё находится там, но уже в нерабочем состоянии. И восстановить ее в моём времени не представляется возможным никакими способами. Поэтому мы перенесли свою базу сюда, несколько энтузиастов, если нас можно так назвать, и приступили к поставленным задачам. Задач мы выполняем несколько. Мы осуществляем общее наблюдение над обществом в различных десятилетиях. Для этой цели задействованы стажёры и сержанты. Мы набираем людей, которые могут оказаться нам полезны. Мы проводим поиск аномалий и, наконец, самое главное, мы ищем причины апокалипсиса, и может быть, нам удастся предотвратить его появление.
- Апокалипсис действительно наступил? Каким же образом вы хотите остановить его? Разве человек настолько силён, чтобы справиться со стихией? – спросил я.
Штерн снисходительно взглянул на меня.
- Чтобы ответить на ваш вопрос, дорогой Михаил Аркадьевич, вы должны понять о каких аномалиях я говорю. Я не буду касаться всем широко известных феноменах Бермудского треугольника или самовозгорания людей. Замечу, что аномалий в нашем мире значительно больше, чем их видят люди. С одной из аномалий вы столкнулись в своём путешествии в Прошлое. Это, так называемое рождение вашего отца. Ваш отец родился больше года спустя после смерти вашего деда. Разве не так?
- Так! – признался я. А что тут возразишь?
- Это – аномалия истории, - безжалостно заключил Штерн. – Но ваш отец родился. И породил вас. А вы породили тоже детей. Но где тут логика? Непонятно, каким образом произошло зачатие вашего отца. Непонятны и воспоминания вашей бабушки о вашем покойном деде, если в реальности она его никогда не встречала.
Я живо припомнил Клавдию, свой разговор с подполковником МГБ Волосниковым и свои размышления в Гулаге про этот факт, и был вынужден признать, что Штерн говорит чистую правду.
- И поэтому я стал в Прошлом отцом собственного отца? – спросил я. – Вы послали меня в Прошлое, чтобы я исправил там эту аномалию?
- Отчасти да, - не стал спорить Штерн. – Но это было не самой важной нашей задачей.
- Поясните, - попросил я.
- Охотно, - Штерн заметно повеселел. Было заметно, что он наслаждается беседой со мной. Но и мой интерес к разговору значительно усилился.
- Аномалии в мире наблюдаются значительно чаще, чем видит обычный среднестатистический обыватель. Мы, путешествуя во времени, сталкиваемся с этими феноменами сплошь и рядом. Наш опыт подсказывает, что в этих аномалиях и лежит ответ на наш вопрос, который не даёт нам покоя: в чём причина конца света. Что вам известно об Апокалипсисе? Только прошу вас, не цитируйте мне Тору.
- Вы хотите знать, что мне известно о конце света? – переспросил я задумчиво. – Признаюсь, не так много. По моему мнению, вероятность конца света ничтожна мала. И даже если учёные правы, это произойдёт многие миллионы лет спустя.
- Вы глубоко заблуждаетесь, - нравоучительно заметил Штерн. - Конец света близок. Он уже стоит на пороге нашей цивилизации. Только о нем никто из людей вашего времени не догадывается.
- Да? И как же это все выглядит? – вопросил я. – Наверное, третья мировая война, Земля превратилась в радиоактивное кладбище, мутанты и заражение громадных территорий, вызвавшие эти мутации. Кровожадные зомби, ищущие мозги живых? Так?
- Не верно, Михаил Аркадьевич. Какие у вас припасены ещё версии по этому вопросу?
- С десяток наберётся, - бодро ответил я. – Но никакую из них я не пожелал бы увидеть собственными глазами.
- Вполне разумно! – согласился со мной Штерн. – Только вы заблуждаетесь насчёт того, что вам известно, как будет выглядеть конец света. То, что вы мне рассказали – катастрофы, согласен, но совсем не конец света.
- Расскажите! – потребовал я.
- Попробуйте угадать, - Штерн хитро прищурился.
- Попробую, - я принял его игру. – Это, скорее всего, глобальное похолодание?
- Нет.
- Тогда, наверное, резкое повышение температур, при которых невозможна жизнь?
- Не верно.
И я начал перечислять остальное. Может эпидемии? Или материки уйдут под воду в результате всемирного потопа? Солнце превратится в сверхновую? Гигантский метеорит, обрушившийся на землю? Цунами? Торнадо, все сметающее на своём пути? Излучения солнца и космические лучи, уничтожающие всё живое, после разрушения озонового слоя?
Штерн отрицательно качал головой, после того, как я называл ему по очереди все свои версии.
- Генетические мутации? – произнёс я в заключение. Больше в запасе моей памяти ничего не было.
-