Одно любовное зелье

Натан Спинс — лучший ученик Академии. Его жизнь расписана по часам: лекции, пыльные книги, пять факультативов в неделю... и никаких свиданий. Не до того.

Джун Патик — головная боль ректора. Ее жизнь бьет ключом: вечеринки, школьное первенство по чарболу, незаконные сделки с преподавателями...и никаких свиданий. Спасибо, хватило. Однажды утром старинный артефакт покажет Нату, что они предназначены друг другу судьбой… Постойте, тогда для кого она собирается варить любовное зелье?!

«Герой этой истории типичный ботаник и собирается стать великим магом. Ему не до любви и всех этих глупостей, но... Джун (сорвиголова и капитан команды по чарболу) врывается в его жизнь, принося с собой огромные перемены... Это очень здорово, следить за тем, как развиваются их отношения, к тому же вокруг есть загадки, которые очень хочется разгадать! Автору — браво» — писатель Ника Ёрш

ФрагментИ почему каждый подаренный ему будильник был хуже предыдущего? Сначала были трели услад, под которые только слаще спалось. Потом отец подарил полковой оркестр, который на всю комнату отвратительно бодро играл бравурные марши. Соседу по комнате такой расклад пришелся не по душе, и он подарил третий – с томной красоткой, которая теперь каждое утро шептала Нату всякие пошлости. И хоть шепот был куда приятнее полковой трубы и барабанов, но Нат никогда не признавался в этом Палию, своему соседу. Красотка-морок из будильника не только не тревожила Палия, который вставал позже Ната, но и давала ему бесконечный повод для мерзких шуточек. И тем, и другим она ему страшно нравилась. Душераздирающий зевок чуть не порвал Нату рот. Он, не открывая глаз, поднял руку и проверил, не висит ли над ним на чарах левитации книжная полка. Впервые она рухнула на первом курсе, не выдержав критического веса учебников. Нат, вылечив шишки и синяки, сделал то, что тогда умел: навел простенькие чары, которые подхватывали полку на подлете к его голове. Увы, он не раз и не два, не проверив, впечатывался в нее лбом. Сейчас со знаниями, которые он приобрел к выпускному курсу, мог вмуровать эту полку в стену так, что ее лет триста не могли бы снять, но никак не доходили руки.