– Зря вы текилу пьёте. Рекомендую вам мескаль, – чей-то раскатистый голос бесцеремонно вторгся во внутренний монолог Джека и прервал логический ход его мыслей.
Словно бы из ниоткуда перед его столиком выросла довольно неожиданная в этом месте фигура грузного, пожилого южного джентльмена в мятом льняном костюме и соломенном котелке, сдвинутом на самый затылок. Джек, подняв глаза, вперил в него выжидательный взгляд, не выражающий ни недовольства, ни заинтересованности в дальнейшем продолжении диалога. У незнакомца было безобразно оплывшее лицо, брыластые щёки, пухлые, влажные губы, но при этом замечательно ясный взгляд пары меленьких вострых глазок. Над красным шишковатым лбом из–под котелка топорщилась жёсткая, неровно подстриженная чёлка тёмно-русых волос. Пятна пота расползались по ткани его пиджака, под мышками, прямо на глазах. При разговоре он постоянно хитро щурился и озирался по сторонам, его бегающие глаза словно бы успевали по ходу разговора сканировать сто процентов диаметра окружающей территории.
– Вы позволите? – не дожидаясь приглашения, мужчина тяжело опустился в кресло напротив и протянул Джеку пухлую ладонь. – Бош. Джеймс Бош. Управление по борьбе с наркотиками, глава страновой резидентуры. Можно просто Джим.
– Джейкоб Морган, – представился в ответ Джек. – Отдел сбора разведданных ФБР, ведущий инспектор Рабочей группы по «Браун Прайд-13».
– На Нила работаете, – удовлетворённо кивнул толстяк. – Хороший парень, настоящий профи… Ну и как вам Санчес, симпатяга не правда ли?
– Следили за мной? – холодно полюбопытствовал Джек.
– Упаси Бог, – возмутился его новый знакомец. – Но было бы странно, если бы вы, заселившись в «Каса Мехор» сегодня утром, не познакомились бы до вечера с главой городского управления полиции. Вы ведь сами сказали, что работаете по БП-13. Рабочий день вы заканчиваете за добросовестным чтением почты в лобби, значит, времени впустую вы сегодня не теряли, ведь так? В любом случае, старина, как бы то ни было, вы должны привыкнуть к тому, что здесь в «Золотой зоне»[5] всем нашим всегда известно всё про наших.
– Окей, – словно бы нехотя кивнул Джек. – Что до Санчеса, то он произвёл на меня впечатление достаточно запуганного человека и, как бы это сказать… Потенциально опасного что ли. Вряд ли этот полицейский кристально честен – в том смысле, что во избежание крупных неприятностей, этот, по-моему, принципиально, до конца отстаивать букву закона не будет.
– Это вы зря, – убеждённо возразил ему Бош. – Санчес – по-своему героическая личность. Известно ли вам, сколько продержался на своём посту его предшественник? Нет? Ровно тридцать три минуты. Снайпер снял его из соседнего здания через полчаса после того, как бедняга приступил к своим новым обязанностям.
– По-моему в окнах его офиса пуленепробиваемое стекло?
– Установлено непосредственно перед приездом Санчеса, – подтвердил Джеймс. – Местные специалисты по технике безопасности, увы, обновляют свои списки заданий к выполнению лишь изредка, по итогам усвоенного опыта. В то время как противостоящие им, нам, картели не просто дьявольски изобретательны, они ещё и становятся год от года наглее. Их словно бы подпитывает чувство собственной безнаказанности. Ведь это чувство лишь усиливается с каждой новой победой над государством и над нами, кхм, его союзниками.
– В общем, вы считаете Санчесу можно доверять?
– Абсолютно! – уверенно ответил Бош.
Эта информация вполне удовлетворяла Джека в настоящую минуту. Сегодня он не без труда убедил главу городской управы в необходимости установить круглосуточное наблюдение за домом уважаемого в городе человека. Разговаривая с Джеймсом Бошем, Джек уже видел, краем глаза, как к нему на почту «упал» первый письменный отчёт со сводкой от агентуры наружного наблюдения. Тем временем, дружелюбный бармен, в очередной раз вынырнувший из ниоткуда уже разливал по чистым стопкам золотистый мескаль.
– Оставьте всю бутылку, дружище, – распорядился Джеймс Бош. – Запишите на счёт моего номера.
Его просьба была выполнена, и бармен снова растаял в полумраке пустого фойе. Джека невольно передёрнуло от отвращения, когда ему показалось, что гусеница в бутылке живая и извивается. Деликатно проигнорировав его реакцию, Джим поднял стопку: «за знакомство». Джек пригубил. Соотечественники вдруг притихли, задумавшись каждый о своём под действием уютного жжения в пищеводе.
– Давно вы здесь? – наконец, нарушил молчание Джейкоб.
– Целую жизнь, – мгновенно отозвался Джим. – Свыше двадцати лет.
– Вау, – Джек присвистнул. – Как получилось, что так долго?
– Вы не захотите всего этого знать, Джек, дружище.
– Отчего же, напротив, мне было бы очень интересно услышать вашу историю.
– Что ж, – Джим разлил мескаль по стопкам и, не дожидаясь Джека, лихо опрокинул содержимое в свою жадную глотку. Мысленно он уже успел поздравить самого себя с новым собутыльником, завербованным, благодаря многолетнему навыку, за рекордные полторы стопки.
Вторая глава.
СТАРЫЙ ДЖИМ ВСПОМИНАЕТ (1)
«Бедная Мексика! Так далеко от Бога, так близко к США»
Порфирио Диас Мори[6]
Меня перевели в Мексику напрямую из Медельина по собственному желанию в конце девяносто третьего. Смекаете? Да, это было сразу после бесславной кончины Пабло Эскобара, негласно считавшегося врагом номер один нашего государства. Куда там Горби или, тем более, вечно поддатому «царю Борису». Дон Пабло – вот кого хотели увидеть мёртвым как Ронни Рейган, так и Джордж Буш–старший. И надо отдать им должное, дело они поставили на славу. Сотрудники нашего Управления ходили в героях, мы ведь сражались на передовой. На войну с Эскобаром мы положили лет десять. С тех пор как Рейган учредил правительственную комиссию по координации борьбы с наркооборотом в Южной Флориде, мы постоянно чувствовали мощную поддержку исполнительной власти. Мы были неприкасаемыми. Сам я, кстати, перешёл в УБН из Службы внутренних доходов, как раз в начале восьмидесятых. Видите ли, меня в составе группы правительственных специалистов откомандировали в Майами по поручению той самой комиссии – её тогда возглавил Буш-старший, занимавший пост вице-президента. Мы провели скрупулёзный аудит местных банков и успешно раскрыли несколько многомиллионных схем, благодаря чему меня и пригласили в УБН, с повышением. И почти сразу же перебросили в Колумбию. Период был сложный – президент Бетанкур не жаловал американцев. Но мы справились на «отлично». Утомлять вас подробностями моего колумбийского периода не буду, это было бы отклонением от темы. Нет, Джек, поверьте мне, лучше в другой раз. Сегодня ограничусь лишь тем, что именно в те годы я по-настоящему повзрослел и стал циником.