— Еще завеску, остай, — посоветовали сбоку.

— Чего?

Вот опять. Как это получилось, понятия не имею, но, попав сюда, мы понимали местный язык так, будто все вокруг говорили исключительно на русском. Кто-то очень чисто, некоторые с акцентом, но большинство разговоров понималось влегкую. Откуда же тогда всплывают эти непонятные словечки? Остай… хиляйнен…

С Эркки мы вроде общались без всяких проблем, и слова встречных на дороге были вполне доходчивы. В смысле, я думаю, что понял правильно. «Оборванец!» он как-то очень ясно понимается, особенно в сопровождении «Вот пугала», «Нищета» и «Откуда они выползли?»

Ну да, я местных даже в чем-то понимаю. Зимней одежды у нас не было, все попали сюда прямо из московской осени, где температура была все-таки в плюсе, причем в нехилом плюсе — пятнадцать градусов. И хоть наш бывший и будущий хозяин обещал, что здешние зимы не особенно суровы и, когда мы спустимся с гор, станет теплее, до тепла еще надо было дожить. И дойти. А одежды не было… ну, я с этого и начал.

Раньше.

Легко сказать — двинулись в путь. А вот собраться…

С одеждой напряг, с обувью напряг, с хавчиком… тьфу ты, с едой! С ней, короче, тоже не сильно радужно. Консервов здесь нет вообще — не додумались здешние умники до консервов. До концентратов, если верить нашему светочу правильности, тоже. Ну Эркки, Эркки. Про что-то типа «Доширака» или родимой сгущеночки я уже не говорю. Запасы хав… продуктов… тут бывают только в трех видах:

а) свежее, в том числе бегающее на двух (ну или четырех) ногах,

б) копченое или сушеное (мясо, ягоды, фрукты, травы, овощи),

в) полуфабрикатное, вроде муки или крупы.

А, еще заколдованная есть. Мастера-долгочары могут «сохран» накладывать на целые склады, и тогда она может храниться хоть «священное число» лет — это двадцать пять, по-местному. Только это, мол, жутко дорого, поэтому накладывают их реально только на крупные склады. Интересно, а эти долгочары тоже для зарядки по углям топают, как Эркки? Спросил самого мага, так тот как понес что-то — пойди пойми. Ладно, магией пусть Славка интересуется, это он у нас умник. А я, как бабуся выразилась, личность приземленная. Мне про другое интересно. Например, что нам жрать в дороге.

Интересно, хоть до засолки огурцов тут додумались? Спрашивать не стал. Мало ли… Нечего знаниями разбрасываться, мало ли как придется зарабатывать на жизнь. Эх, еще бы «напарничкам» моим это втолковать. Ладно, Янка, у нее знаний одни мультики, тех, кто ее вздумает расспрашивать на предмет поживиться, ждет крупная птица обломинго. А вот бабуся как не из советского тоталитаризма — душа нараспах, всем готова делиться «безвозмездно, то есть даром». И Славка еще этот…

Потолковать по-настоящему нам так и не пришлось. Сначала он от меня укатывал, прикрываясь срочными делами. То на речку за рыбой, хорошо, что дорога ровная, то малявку выгулять, то еще чего. Все общение сводилось к «спасибо, что расчистил двор» и «надо бы еще…». Занятой, короче, по брови, дыхнуть некогда. Но с девчонкой и старухой он ведь разговаривал? Шутил даже…

Ладно, я навязываться не стал, помог мне тогда — отплачу, а там как знает. Напарничек… А как наш любитель ходить по углям его подремонтировал, у парня вообще крышу сорвало. Первый день носился, как рекламный зайчик с продвинутыми батарейками, светился весь, на чердак слазил, наверное, раз двадцать. Будто поверить не мог, что ходит, что может. Кресло свое… выбросить не выбросил, но глянул в его сторону так, что Эркки как бы невзначай вставил: тут, мол, металл очень дорогой. Пригодится в любом случае.

Притих.

А ночью я проснулся, сам не знаю, почему, глянул в его сторону… а он не спит, на это кресло смотрит. Я чуть не зажмурился обратно, так меня этим взглядом шибануло. Я не доктор Лайтман, в выражениях лиц копаться не любитель, разве что по работе… но такие глаза! И тоска в них, запредельная, какая-то нечеловеческая, и страх, и злость такая! Будь на месте кресла человек, не жить бы ему, наверное. И усталость, и… я не знаю… обреченность, что ли? Словно он знает, что все ненадолго, и скоро опять — туда…

Я и подумать не успел — сел на своих нарах.

— Славка?

Тишина в ответ. Только плечи дрогнули.

— Ты чего? Все нормально будет, Эркки же обещал, что вылечат…

Он лицо повернул, и я пожалел, что влез с утешениями. Он даром, что тощий недокормыш, а лицо у него выразительное такое. Особенно сейчас, когда наш странный хозяин-маг снял боль. Если Славку чуток подлечить, подкормить, загару добавить и убрать пару шрамов, может, даже симпатичное было бы. Волосы у моего соседа светлые, а глаза темные, такой вот интересный контраст. Как у одного артиста, забыл, как его. Словом, интересное лицо. И сейчас это лицо просто… замерзло. Прямо на глазах.

— Конечно, — очень спокойно согласился он. — Спасибо.

Лег и отвернулся к стене. Я только плечом дернул.

Поговорили.

Ладно, как хочет. Я ему тоже не все выкладываю.

Свою сумку, брошенную тогда на перевале, я нашел. Выбрал случай, сбегал, раскопал. Разобрал, конечно. Полезного там, правда было, как картошки в чипсах. То есть вроде и есть, но… Сматываясь тогда с квартиры, я как-то не думал, что загремлю в другой мир. Брал только то, без чего не обойтись, остальное рассчитывал докупить на новом месте. А «не обойтись» — это ноут, финансы и продвинутые шмотки, не считая всякой мелочи. Вещи, конечно, страшно нужные по горной зиме! Тьфу, знать бы… ну да ладно. Кроссовки там, по крайней мере, были. И ботинки нормальные. Теплые, удобные. Они мне в такие деньги встали, что бросить