– Руку давай, – ранку защипало от антисептика. Бинт туго обхватил порезанный палец. – Вот и все. Отдыхай, страдалец. Я доделаю.
Крис смотрел, как девушка двигается по кухне. Бледность еще не прошла, худоба указывала на серьезную болезнь. И ему стало стыдно:
– Сядь! Едва ходишь. Тебе нельзя напрягаться.
Анна отложила тряпку:
– Ты точно в обморок не упадешь? А то мне страшно что-то…
– Не упаду.
Но убираться перестала. Открыла холодильник и долго смотрела на полки.
– Что-то конкретное ищешь?
– Инспектирую! – она достала сок и глотнула прямо из пачки.
– Стаканы же есть чистые! – возмутился Крис и осекся.
Анна изменилась. Ребра все так же грозились прорвать не только кожу, но и тонкую футболку, но двигалась девушка неожиданно легко. Она наконец-то расчесала волосы, и бусинка на заколке покачивалась туда-сюда в такт движению. А еще… теперь Анна казалась гораздо моложе. Крис не поверил ректору, когда тот назвал возраст сновидицы – двадцать пять лет. Но теперь она выглядела именно так. Двадцать пять лет. Ни больше, ни меньше.
Струйка сока побежала от уголка губ по щеке, спустилась ниже. Крис непроизвольно облизнулся – почему-то захотелось пить. Да так сильно, что во рту появился привкус яблочного сока – чуть кисловатый, освежающий…
– Да ну тебя, – Анна поперхнулась, – если такой брезгливый, то там еще пачка есть.
Крис поспешно отвел глаза:
– Аппетит перебьешь. Скоро ужинать.
– Не перебью. А сок сейчас – самое то. Сахар из него хорошо усваивается… А что на ужин?
– Э… я еще не думал. Что-нибудь легкое. Ты давно не ела, плохо станет.
– Понятно, – Анна снова открыла холодильник. – Особо не волнуйся насчет меню, мне и печенье с чаем пойдет, а вот тебе что-то посущественнее надо. И не суп из пакетиков.
– Не стоит обо мне беспокоиться. Тебе нужно отдыхать. Я сам все сделаю.
Вместо ответа Анна взяла его за руку и потянула в коридор. От прикосновения кинуло в жар, но хруст стекла под ногами подействовал отрезвляюще.
И все же Крис вцепился в ладонь – Анна вела в коридор, туда, где царила тьма, и звук лопнувшей лампочки еще стоял в ушах.
– Темноты боишься?
Крис тут же отпрянул.
– Нет. С чего ты взяла?
Получил в ответ насмешливый взгляд и отвернулся.
– Смотри! – Анна протянула руку к выключателю. От света стало больно глазам.
Зеркало занимало половину стены, от пола до потолка. Из его глубины смотрели двое: девушка и семинарист. Крис принялся лихорадочно развязывать завязки передника, слишком уж нелеп он выглядел в паре со строгой одеждой: яркие мелкие цветочки и рюшечки. Везде, даже вокруг карманов.
– Да брось ты, я и не такое видела. Ты на другое смотри. Ничего не замечаешь?
Крис старательно вглядывался в лица. Свое изучил до мелочей, а вот Анино… Взгляд непроизвольно скользнул ниже, к пятну от сока. На стыке кожи и ткани.
– Ты можешь одеть что-нибудь другое?
– А что, смущаю? – Анна хихикнула. – Но вообще, я не об этом говорила. Ты на себя посмотри! Ведь ничем от меня не отличаешься, такая же немощь бледная. А все туда же: «я сам, я сам»!
– Пост благотворно действует на верующего, укрепляет и дух, и тело. Но ты не постилась. Ты – голодала.
– Ай, тебя слушать… – Анна вернулась в кухню.
Крис не пошел следом – света в холле хватало. И вони почти не ощущалось. Он огляделся: гнилые куски исчезли, как и пустые упаковки от фаст-фуда.
– Она здесь прибиралась?
Отражение шевельнулось. Крис поглядел на себя в зеркало и снова повязал фартук:
– За что Ты наказываешь меня? Или это всего лишь испытание? Не много ли, Господи?
Ответа он не дождался и отправился в кухню. Молитвы молитвами, но ректор ясно дал понять, что от этой головной боли никуда не деться.
Анна колдовала у плиты.
– Ты не постишься? А то я тут курицу готовлю…
Пахло жареным, вином и базиликом.
– Надеюсь, ты всеяден…
– За любую пищу следует возблагодарить Господа…
– Ууууу, умоляю! Избавь меня от проповедей, ладно? Нет, я терпимо отношусь к любой вере, если только её мне не навязывают. Поэтому… – лопаточка, которой Анна помешивала в сотейнике, указала на Криса, – … поэтому ты не будешь мне надоедать. Договорились?
Крис только кивнул, наблюдая, как соус собирается в густую каплю, как появляется ножка… Но оторваться она не успела – Анна успела вернуть лопаточку на место, в сковородку.
– Что ты готовишь?
– Вот как раз то, о чем ты говорил: что бог послал. А послал он нам куриную грудку, немного вина и сушеных приправ. Просто, но много. А на гарнир возьмем маслины. Кажется, там была баночка.
– Три! – Крис проверил срок годности. – И даже съедобные!
– Маслины и сыр несъедобные только в одном случае: если их плесень раньше тебя сожрала. И то, с сыром это спорное утверждение. Давай за стол!
Перед тем, как приступить к трапезе, Крис долго читал молитву. Неодобрительные взгляды на Анну прятал за ресницами, но она заметила:
– Мы, кажется, договорились! Хочешь молиться – молись! Но меня избавь от своих ужимок!
Её перебило треньканье.
– Дай, пожалуйста! – палец указал куда-то за спину Криса. Там, на подоконнике лежал на зарядке телефон.
– Да. Я слушаю.
Слушать Анне пришлось долго. Крис отложил вилку, настолько его заинтересовали гримасы, которыми девушка сопровождала слова собеседника. То морщилась, то кривилась… Но чаще всего изгибала бровь. Одно и то же движение, но насколько точно оно передавало эмоции: и удивление, и иронию, и досаду.
– У меня что-то на лицо прилипло? – Анна провела пальцем по губам. Сначала по верхней, потом по нижней. Естественно так провела, проверяя, чисто ли. Крис тут же уткнулся в тарелку.
Анна не заметила его смущения:
– У нас приказ: завтра явиться в Орден. Так что доедай, и баинькать, разбудят на рассвете.
– Тебе же спать нельзя!
– Спать можно. Сновидеть нельзя. Да перед визитом в Орден я бы и не решилась. Так что успокойся, ничего страшного с нами не случится. Кстати, ты, смотрю, вещи в нижней спальне оставил? Тебе там удобно будет?
При мысли, что в комнату придется подниматься по темной лестнице, Крис похолодел.
– Да, мне там нравится.
– А, наверное, и правильно. Обычно хранители наверху жили, там и кабинет…
Крис тут же поменял мнение:
– Тогда и я… тоже.
– Нет. Останься внизу. Ты не хранитель. Незачем тебе… гадости разные узнавать. Спокойной ночи! Я что-то устала.
Анна потянулась всем телом, руки взлетели над головой, разошлись в стороны, с губ сорвался хрипловатый стон…
– Я ушла!
– Что? – очнулся Крис. – А, да. Спокойной ночи!
Когда шаги на втором этаже затихли, он заменил лампочку, ругая себя, что не нашел времени сделать этого раньше. И провел ночь в спальне наверху, все время прислушиваясь к звукам. Шипения и зова не услышал, а вот Анна спала