— Девушка! Подождите!
О том, что это обращались к ней, Лера поняла, только когда её схватили за рукав.
— Я вам кричу, кричу, — выдохнул запыхавшийся Неверов. — Простите, не знаю вашего имени.
— Валерия, — ответила Лера машинально. — Валерия Мечникова, — добавила она официоза, вспомнив, что он всё же её директор.
— Валерия, простите, я, — он замялся. — Я был как-то неоправданно груб с вами. Сорвался. Простите.
Он поправил волосы пятернёй, словно не знал, что ещё добавить, что Лере было странно, ведь она точно знала, что язык у него был подвешен как надо. Возможно, ему не часто приходилось извиняться и оправдываться. Он переминался с ноги на ногу.
— Вы меня тоже простите, — Лере тяжело было видеть его мучения, а вот оправдываться, напротив, не привыкать. — Я действительно не специально. И с телефоном, и с кофе, и, конечно, с этой аварией.
— Да, я понимаю, понимаю. Просто у меня сегодня такой тяжёлый день. Жену положили в больницу, Ингрид прилетела, это собрание. Жена там с ума сходит, а я ни позвонить не могу, ни вырваться. Теперь вот эта авария.
Он закрыл рукой лицо. И Лера испугалась, что он и правда расплачется. Но он просто опять тяжело вздохнул, горько-горько, обречённо.
— Что-то серьёзное? С женой?
Леру толкнули в спину, и он, не задумываясь, отодвинул её в сторону с пешеходной дорожки.
— Вы же тоже куда-то ехали? — спросил он вместо ответа.
— Да, — в магазин, — отмахнулась она. — Ничего важного.
— Может, посидите со мной в кафе? — показал он на красивую вывеску на здании рядом. — Мне из этой пробки уже всё равно не вырваться. А я с утра ничего не ел. Может, поэтому ещё такой злой. Мне, правда, неловко, что я сорвался.
— Ладно, — согласилась Лера.
Он оставил её за столиком, а сам убежал предупредить водителя такси, где его искать, если вдруг приедут комиссары.
— Заказывайте, заказывайте, Валерия, не стесняйтесь, — подоспел он как раз к приходу официантки. Сам ткнул в меню стоя, наугад, и поднял на Леру взгляд. — Может, хоть кофе? Мне кажется, вы свой предыдущий не допили.
— Капучино, — ответила Лера на вопрошающий взгляд официантки, едва заметно улыбнувшись его замечанию. Шутник.
— Давно работаете в нашей компании? — на вешалку, стоявшую рядом, он повесил пальто и сел, расстегнув пиджак и осматриваясь. Ни пятно на брюках, ни разводы на рубашке его явно не беспокоили.
— Три месяца, — опустила Лера глаза на белую матерчатую скатерть, искренне надеясь, что этот разговор не превратится в собеседование, и уже немного жалея, что она согласилась с ним пойти. Чувствовала она себя неловко. — А вы?
— Пятый год. Вы замужем? — он посмотрел на безымянный палец её правой руки.
— Да, — поправила обручальное кольцо Лера, словно гладкое простое кольцо могло развернуться неправильно.
— Дети?
Она отрицательно покачала головой.
— Вы врач?
— Провизор. — Нет, она ошиблась, это скорее походило на допрос, а не на собеседование. — А вы?
— О, у меня образование вообще экономическое. И сам не знаю, как я в этот фармбизнес попал. А детей вот тоже нет. И у жены очередная беременность и внематочная.
Лера болезненно нахмурилась. Каждая женщина, наверно, понимала, как это плохо.
— Увезли сегодня на скорой. Сказали, удалят трубу, — он выдохнул, расправляя на коленях салфетку. — И это уже вторая неудачная беременность. Выкидыш, теперь вот внематочная.
— Бедная девочка, — покачала головой Лера. Она отчасти понимала, почему он делится таким сокровенным, не стесняясь. Особенность работы в женском коллективе. Плюс издержки профессии. Врачи они как священники. Даже Лере в аптеке каких только исповедей выслушивать не приходилось.
— Она была в ужасе от диагноза. Как раз, когда я телефон разбил, — поправил он своё обручальное кольцо, блестевшее алмазными гранями, не поднимая на Леру глаз. — После операции уже накачали препаратами, больше спит. А когда не спит — плачет. И я с ума схожу, не зная, чем её утешить.
— Ничем, — уверенно помотала Лера головой. — Только новой беременностью. Но это теперь не сразу.
— Да, я уже проконсультировался, — констатировал он бесстрастно. — Благо в нашем дивизионе и гинекологов хватает. Прогноз позитивный. Простите, что вывалил это на вас.
— Ничего, — отклонилась она, когда перед ней поставили кофе. — Мне, правда, очень жаль.
О том, что ей от его откровенности стало ещё хуже, она не стала уточнять. Как-то низко было жаловаться, что ей некомфортно, когда Неверов делился проблемами, которые она же и умудрилась усугубить.
Судя по тому, как он ковырялся в заказанном салате, аппетита у Кирилла Александровича не было. И за жену он переживал всерьёз.
Лера свой кофе тоже только пригубила. Она не знала о чём с ним говорить. Да и его задумчивый вид не располагал к беседе, хотя присутствие Леры его не очень тяготило.
Она машинально отметила, что заказал он мясо, хорошо прожаренное, со специями. И, когда его принесли, пахнущее грилем и пряностями, всё же решил поесть. С вилкой и ножом он при этом справлялся так, словно родился с ними в руках. И, видимо, привык есть больше по разного рода заведениям, чем дома.
Лере же по-прежнему было неуютно.
— А вы москвич? — нарушила она молчание.
— Теперь — да. Хорошо, когда хоть квартира своя, а не казённая, — усмехнулся он кисло. Ему, похоже, не нравилась корпоративная политика на этот счёт, но выбора не было. — А если разрешали бы ездить на своей машине, плюнул бы на эту царапину и забыл. Теперь же буду стоять здесь до ночи, чтобы все документы в контору предоставить, как положено.
— Думаю, таксист бы вас всё равно не отпустил. У него же тоже машина не личная.
— Хм, а ведь верно, — он посмотрел на неё как-то по-новому. Видимо, поступившие в кровь питательные вещества всё же подняли его настроение. — А вы сами откуда?
Лера махнула рукой, называя свой далёкий провинциальный город, не заслуживающий внимания да и ничем особо не примечательный.
— У-у-у! — протянул он, явно плохо представляя, где это. — У вас там, наверно, уже зима?
— Ещё осень, — улыбнулась Лера. — Но уже холодная, промозглая, ветреная.
— Значит, хоть здесь погреетесь пару деньков.
— Если бы, — отставила свою чашку Лера, понимая, что кофе всё равно, как всегда, не допьёт. — Я завтра утром уже улетаю.
— И я тоже, — поделился он. — Правда, в Берлин.
Он подозвал официантку, рассчитался картой, встал. А Лере стало невыносимо жаль его жену, которая снова останется одна, несчастная, потерявшая ребёнка.
Когда они вышли обратно на улицу, почти стемнело. Пробка на дороге так и стояла, даже, казалось, стала плотней из-за слепящего света фар. Несильно, но всё же по-осеннему похолодало.
— Вы дорогу-то обратно найдёте? Я могу заказать такси.
— Нет, спасибо, я прогуляюсь, — улыбнулась Лера. — У меня уже было такси, — оглянулась она на машину с шашечками и его Фольксваген. — Пропитаюсь немного осенним настроением.
— Тогда всего доброго, — попрощался он, но уходить