Геннадия пришла устраиваться к ней сиделкой. Именно такое условие она выдвигала. Прежде чем взяться за заказ она должна быть уверена, что клиент не просто нуждается в её услугах, он жаждет их.
— Пока я не доставлю вам много хлопот, — низкий бархатный голос женщины и мягкая улыбка располагали. — Мне скорее нужна компаньонка, чем строгий больничный уход.
— Хорошо, я постараюсь быть и полезной, и приятной, — улыбнулась в ответ девушка.
С этого разговора Генка начала приходить в этот дом почти ежедневно. Месяц с небольшим прошло до сегодняшнего дня, но в том, что этой женщине необходимо умереть, девушка не сомневалась.
Платановая аллея. Может не самая красивая в мире, но зато и не самая длинная. Сегодня её короткость казалось лучшим из преимуществ. Старые деревья давно срослись кронами и гулять в их густой тени было комфортно даже в середине дня. Именно здесь они и гуляли.
Обычно Генка везла инвалидное кресло со своей подопечной до самого конца аллеи, и там, где все туристы обычно сворачивали к морю, чтобы продолжить путь по широкой и многолюдной набережной, они поворачивали в глубь парка к большому рукотворному пруду.
Стриженную траву по его берегам бессовестно облюбовали собачники. Они гуляли здесь со своими питомцами в одиночестве или устраивали встречи клубов. В радостно резвящихся друг с другом четвероногих не было недостатка, и это доставляло удовольствие и её клиентке, и Амону, который валялся в этой сочной траве как барашек на выпасе.
По понятным причинам, кроме любителей собак редко кто отваживался добровольно ходить по этому газону. Администрация парка одно время боролась с собачниками, но потом, сдалась. Чище от этого не стало, но и грязнее тоже. И пусть по их городку не развешивали на каждом углу чёрные пакетики для собачьих экскрементов, как, например, во французском Довиле, не стал он и элитным курортом, да и берега его остались галечными, а не покрылись мелким песком, но люди уже учились уважать не только свои потребности, но и других людей, и, главное, собак.
Собаки всех мастей весело бегали за предметами разной степени упругости, услужливо бросаемыми хозяевами, а её хромой друг привычно разлёгся под кустом, обозначенным «до встречи».
Амон поднялся и приветливо замахал хвостом. Генка тоже обрадовалась и ему, и тому, что дошла вовремя.
Июльским вечером, когда дневная жара уже спала, но солнце ещё падало косыми лучами на землю, небо становилось ниже. И то, что называли небесами, как место, где всегда ждут, тоже казалось ближе, осязаемей, уютней. В этот покой хотелось влиться и остаться с ним навсегда. Именно это мгновенье остановить в застывших глазах. Не удивительно, что большинство её клиентов выбирали именно вечер.
Женщина уже ждала. Со своего места Генка видела лишь её затылок и длинную тень инвалидного кресла, но точно знала, что это она.
Девушка перевела дух. Дорога далась ей нелегко, но она сконцентрировалась на поставленной задаче, думала о человеке, которому в эти минуты намного тяжелее, чем ей, и это помогло ей преодолеть дорогу.
Геннадия никогда не разрушала магию последних минут. Не здоровалась, не обращала на себя внимание. Не спрашивала: «Вы готовы?» Разве можно к такому подготовиться?
Она подходила так незаметно, как только могла. Иногда ей помогал Амон. Он отвлекал на себя внимание. Клал морду на худые колени. Влажный чёрный нос тыкался в слабые ладони. Печальные собачьи глаза заглядывали в душу. Он сам был там однажды, на самом краю, на той границе, где жизнь становится ничем. Он видел смерть этими внимательными глазами. С ним уходить было не страшно.
В этот момент Генке оставалось только сделать укол.
Комариный укус саднил сильнее. Маленькая пластиковая капсула с лекарством. Несколько капель смертоносного вещества. Её бабушка разработала эту смесь. Генка гордилась тем, что довела её до совершенства. Ни боли, ни страха, ни неприятных ощущений. Как незаметно человек из бодрствования проваливался в сон, также незаметно из жизни он переходил в смерть.
Девушка посмотрела на часы и подала знак собаке. Но безотказный Амон вдруг заартачился. Вместо того, чтобы идти вперёд, он сел у ног.
Генка подала условный знак ещё раз. В ответ пёс лёг и, положив морду на лапы, тихонько заскулил.
Светлый затылок женщины тут же показался неестественно безжизненным. Чтобы не привлекать внимание, девушка кинула в сторону первый попавшийся под ноги сучок. Эту команду Амон выполнил. А она, придерживая шляпу и усиленно делая вид, что наблюдает за собакой, прошла вперёд и развернулась лицом к креслу.
Смерть и сон невозможно перепутать. Женщина мертва, хотя, неестественно закинув голову и приоткрыв рот, казалась всего лишь спящей. Длинная шея выгнута подобно лебединой, руки безвольно свесились.
Нужно уходить. Им с Амоном здесь больше делать нечего. Но Генка хотела кое-что проверить. Будет подозрительно, если она приподнимет женщине веко. Привлекать к себе внимание категорически нельзя. Но даже с тех двух шагов на расстояние которых она подошла, ей стало видно, что один глаз женщины приоткрыт. Узкий кошачий зрачок уставился в небо.
И смутная догадка переросла в уверенность. Ей не показалось! Это его она видела в обед в особняке. Сбегая, из-за него искалечила ногу. Будь ты проклят, Вайс! Теперь ей ещё и не заплатят.
Она стиснула зубы. Хотелось зарычать от ярости.
— Она что, умерла? — знакомый голос и ошарашенное круглое лицо.
— О, боже! Пепси, ты что здесь делаешь?
Но парень не слышал её, он испуганно таращился на умершую женщину. Его остолбенелый вид ясно давал понять, что здесь что-то произошло. А девушке совсем не нужно привлекать к себе внимание.
— Не вздумай ничего трогать, — девушка потянула его за руку к проходу между кустами.
— А может она ещё не умерла? Нужно проверить. Может, вызвать скорую?
— Далась тебе эта скорая! Целый день вызываешь, — ворчала Генка вполголоса.
Парень механически передвигал ноги, но голова никак не хотела отворачиваться от поразившего вида.
— Пошли, пошли отсюда, — она ущипнула его, чтобы парень, наконец, обратил на неё внимание.
— Ай! — он пришёл в себя и потёр руку.
— Без нас обнаружат, и вызовут кого надо. Пожалуйста, Пепси, не вмешивайся в это.
Ей кое-как удалось увести его за кусты, когда раздались первые взволнованные крики:
— Кто-нибудь, помогите! Вызовите скорую! Здесь женщине плохо.
— Я же говорил, может она не умерла, — разнервничался парень.
— Поверь мне, Адольф. Она умерла. Ей уже ничем не поможешь.
Ей хотелось исхлестать его по щекам, но он уже пришёл в себя.
— Слушай меня, — они медленно пошли по алее в сторону, противоположную той, куда на крик уже торопились со всех сторон зеваки. — Вы с Амоном медленно и не торопясь сейчас пройдётесь по набережной