Напрасно потратив полтора часа, я несусь бегом до тёткиной квартиры, на ходу набирая Лерку.
— Шорты, купальник, пару футболок, сланцы, — диктует она по телефону, потому что я хоть и опытная путешественница, но из-за паники в голове сейчас каша. Вывалив содержимое своего чемодана прямо по центру комнаты, я пытаюсь найти недостающее по её списку.
Чёрт, и что я раньше не догадаласьей позвонить? Вчера, например, когда мы с мелкими пекли, а потом весь вечер расписывали глазурью пряники. Нет, дети — это святое. Не могла я лишить себя такого удовольствия: наблюдать как две егозы, высунув от усердия языки, рисуют на пряничных фигурках снежинки, ёлочки и завитушки.
— А-а-а-а-а! Лера, нет у меня никаких сланцев, — из вороха вещей выдёргиваю я футболку, что кажется мне вполне подходящей на роль пляжного платья.
— Ладно, нет и нет. Там купишь. Деньги хоть у тебя есть?
— На тапки найду.
— Ну и всё значит.
— Ланочка, а ты такси вызвала? — робкий голос тёть Вали, отвлекает меня от запихивания своего скромного скарба в рюкзак.
— Чёрт, такси, — поспешно прощаюсь я с Леркой.
— Главное, паспорт, билет и деньги, — поучает сдержанный Володя, когда машина уже стоит у подъезда.
— Паспорт. — сую я на ходу в карман краснокожую паспортину, карточку и несколько сотен юаней, которые успела купить. Рюкзак легко ложится на плечо. — Тёть Валь, прости, уберёте тут это безобразие? — оглядываюсь на распотрошённый труп чемодана.
— Уберём, уберём, — крестит она меня на дорожку. — Счастливого пути!
В здание международного аэропорта я вбегаю, когда по громкоговорителю как раз называют мою фамилию.
— Пассажиры Танкова и Корякин. Танкова и Корякин, просьба проследовать на посадку. Повторяю, пассажиры Танкова…
— Молодые люди, — укоризненно качает головой руководитель группы, встречая у стойки регистрации нас с мужчиной, что любезно подхватил меня, когда, выскочив из такси, я чуть не сделала тройной аксель, поскользнувшись в летних кроссовках. Вот уж не думала, что он окажется тем самым вторым опоздуном Корякиным.
— У нас ведь групповая виза. Сейчас из-за вас сняли бы всех семнадцать человек с борта и всё, — заглядывая в телефон, беззлобно выговаривает нам Ирина Михайловна, как она представилась, невысокая слегка сутулая энергичная женщина бальзаковского возраста. — Уж я вам звоню, звоню…
— Простите, не знаю, что за день такой несчастный, в жизни не опаздывал,
— подаёт Корякин наши паспорта и, похлопав себя по карманам, вспоминает, что телефон в сумке, и лезет туда.
— Согласна, денёк выдался тот ещё, — достаю я свой аппарат, совершенно не понимая, как он оказался на беззвучке.
Руки дрожат, да и всю меня ещё слегка потряхивает нервной дрожью. Да, на экране куча входящих. Но уже всё равно кто и по какому поводу мне звонил. Я здесь. А для остальных меня уже нет. Выдыхаю, настраиваясь, что всю эту свистопляску мы оставим с этой стороны таможенной зоны.
Во главе с руководителем заскакиваем в самолёт.
И двери его закрывают чуть не за нашими спинами.