— А ты в его сторону и вообще не смотришь, — поднимает она свой.
— А чего мне туда смотреть? Да, он классный мужик. Но мы из разного круга. Нет, мы с разных планет. У него там свои богатенькие друзья, расфуфыренные девицы, которые шлют ему всякие откровенные сообщения (каюсь, подсмотрела как-то нечаянно в его оставленном на столе телефоне). Заграничное образование, влиятельный родитель. Я для него так, исполнительный сотрудник, которого ему нравится взбадривать. Ладно, с Наступающим!
— С Наступающим! И за сбычу мечт\ — ударяет она своим бокалом по моему. — Хоть ты и не права.
— Не буду с тобой спорить, — отставляю я бокал, сделав большой глоток. — У тебя Танков как сын маминой подруги. Всё в нём чересчур хорошо.
— Так если всё в нём хорошо, — пожимает она плечами.
— Вон пусть со Светкой развлекается.
— Светке до тебя как до Луны, — откашливается она, поперхнувшись. — И скажу тебе честно, плевать ему на Светку, как бы она перед ним задницей ни крутила.
— Подозреваю, он просто не сторонник служебных романов, — зажёвываю я шампанское каким-то салатиком. — А Светка, дура, не понимает, что он если трахнет её, то уволит. Мне вот этого добра даром не нать. Плавали, знаем. Мне моя работа нравится.
— А тебя не удивляет, что в офисе у нас столько мужиков, молодых, холостых, интересных, а к тебе никто ни разу не подкатил? Хоть ты девка видная, красивая, стройная, умная, с характером. И на служебные романы у нас нет табу.
— Так подкатывали. Давно. Как-то, — жуя, закатываю я глаза, пытаясь вспомнить, когда ж это было. — Даже не помню, как его и звали. Он уже, кажется, и не работает у нас.
— Потому и не работает, что Танков его уволил. Территорию свою защищает.
— Мать, — давлюсь я салатом и хлопая себя по груди, кашляю. — Ты осторожнее с такими заявлениями. Да во время еды.
— Я тебе говорю, — наклоняется она ко мне доверительно. — Мужики они же по сути своей самцы. А самцы безошибочно чуют чужую меченную территорию. Так вот ты — территория Танкова. И у всех на тебя табу.
— Ох и фантазия у тебя, Наталья Витальевна, — допиваю я шампанское, смачивая дерущее горло. — Меньше сериалов смотри.
— Меньше, больше… О! Притащили, наконец, наши подарочки. Сейчас будут вручать.
— Коллеги! Друзья! Дамы и господа! Разрешите мне от имени администрации, — басит в микрофон Екатерина Вторая, уложив его на выдающейся груди, — поздравить всех с наступающим Новым Годом…
Всё это бла-бла-бла я слушаю в пол уха, из вежливости отложив вилку.
Нет, даже вникать не хочу в Наташкины слова. Она реально как моя мама. Всё бы ей меня кому-нибудь сосватать. Возраст-то критический: двадцать семь лет.
Наталья Витальевна же, проскользнув мимо меня, возвращается с новеньким телефоном.
— Видала? — крутит она перед моим носом коробкой. — Айфон. Не последней модели, конечно, но я такая радая\
— Поздравляю, Наташ! Главное, что хотела.
— Это да, расщедрились, — любуется она презентом. — Беги, беги, тебя же назвали!
Я что-то, пока радовалась за неё, и отвлеклась.
— Поздравляю! — пожимает мне руку Екатерина Вторая, вручая «Грамоту».
— Спасибо! — трясу я её жёсткую ладонь, счастливо улыбаясь.
Отхожу в сторону. Опускаю глаза в бумагу. И не верю своим глазам.
Там, чёрным по белому, а точнее синим по бежевому написано, что некая Л. Танкова за отличный труд и примерное поведение (зачёркнуто) выдающиеся успехи… бла-бла-бла… награждается туристической путёвкой… на остров Хайнань.
«Чего? — поднимаю я к глазам картонку. — Какой на хрен Хайнань?!»
Глава 9
— Танкова! — встряхивает меня Нина Павловна, с отдела кадров. — Документы к путёвке забери.
— Нин Пална, что-то я ничего не понимаю, — поднимаю я глаза, когда она откровенно тянет меня за руку к столу с разложенными конвертами. — Это, может, ошибка, но мне сказали я в Европу лечу.
— Давай проверим, только я лично заполняла бумаги. Ты летишь в Китай. Вот, распечатка, — вытаскивает она из конверта листы. — Договор, дата вылета, прилёта, отель… твоя фамилия.
— Танкова!
О, боги! Только тебя мне сейчас не хватало!
— Да, Артём Сергеич! — резко, гневно разворачиваюсь я.
— Что-то не так? — резко меняется он в лице на мою реакцию, приподнимает брови до складок на лбу.
— Всё так! Всё просто очешуеть как… так, — выхватываю я свои документы у Нины Павловны, едва сдерживая слёзы. И, обогнув его, иду к своему столику, вколачивая каблуки в пол.
— Лана! — звучит его голос в спину.
«Да, ладно! Лана. Ха!» — с трудом подавляю я порыв не показать ему средний палец. Просто транслирую в эфир «Отвали!», махнув бумагами.
А он, кажется, понятливый. Правда, гордый. Хмуро провожает меня глазами, засунув руки в карманы, когда я кидаю бумаги на стол и сажусь.
— Ты чего? — пучит глаза Светочка, хрен знает откуда нарисовавшаяся.
— Налейте мне чего-нибудь покрепче, — откидываюсь я к спинке стула.
— Да что случилось-то? — булькает выдохшимся шампанским Витальевна.
— Вот это случилось, — протягиваю я ей «Грамоту».
— Хайнань?! — заглядывает в бумагу НВ и округляет глаза. — Какой такой Хайнань-Майнань?
— Просто ахтунг какой-то, — проглатываю я залпом налитое. — Я же как дура уже триста евро купила на расходы. И куда мне их теперь? И как… — ставлю на стол бокал.
— М-да, нежданчик, — обмахивается моим наградным сертификатом, как русалка хвостом, Витальевна.
— Ой, Танкова, да прекрати ты вздыхать, — пересаживается на край диванчика Светочка. — Это же чудесно: неделя отдыха, лета, моря, солнца ещё и за счёт компании. Чем ты недовольна?
— Ну, во-первых, я не люблю Китай. Вот заочно не люблю, хоть ни разу в нём не была. Во-вторых, ненавижу летать из зимы в лето. А в-третьих… в-третьих, сдался мне их тропический остров, духотища, солнечные ожоги, «чифаньки» и буддийские храмы. А, в пень, — отмахиваюсь я, пытаясь принять неизбежное. — Жизнь — боль.
— Это у тебя-то боль? — изучает Светка мои бумажки. — Пятизвёздочная гостиница. Первая линия. Море. Фрукты. Мне вон Швецию презентовали, вот это боль. Но я же не ною. Хотя что мне там делать? В Стокгольме, — кривится она. — Зимой!
«Вот… сучка! Нет, сучечка. Это ж Светочка», — вырывается у меня в смутном ощущении, что именно ей досталась моя путёвка.
Мы переглядываемся с Витальевной. Похоже эта догадка посетила не одну меня.
— На вручение Нобелевской премии сходи, — хмыкаю я.
«Тебе, может, за продуманность даже вручат. Или за «насосала». На Швецию. Интересно только у кого?», — накатывает на меня злоба. Но лучше уж злоба, она глушит обиду, а обидно прямо до слёз.
— Ладно, не расстраивайся, — ободряюще похлопывает Светочка меня по руке и вдруг расплывается в очередной улыбке с ямочками, глядя поверх моей головы.
Я, кажется догадываюсь, кто там стоит. И, возможно, ответ на свой последний вопрос тоже знаю. Мы-то с Витаевной, две наивные чукотские девушки, думаем, что оно там только намечается, а оно, у них, может, давно в процессе. И Светка за ним бегает после того как.
— Потанцуешь со мной? — через стол протягивает Рыжий руку