К моему превеликому облегчению, ее не было. Да что там, у меня даже платье на груди не помялось. Ни следа от атакующих чар.
– Кстати, в курсе, что ты только что совершила нападение на представителя королевской власти при исполнении? – поинтересовался Оуэн, так и не дождавшись ответа на предыдущий вопрос.
Я медленно перевела на него взор.
Мой так называемый муж присел на краешек стола рядом со мной. В его глазах плескался затаенный смех, как будто его изрядно позабавила вся эта ситуация.
Нет, все-таки гадом превеликим он был, гадом и остался.
– Вильгельмина, я, между прочим, не шучу, – проговорил он все с теми же издевательскими нотками. – Ты напала на меня. Применила при этом смертельное заклинание темной магии. Любой суд сразу же признает тебя виновной.
Я промолчала. По той простой причине, что понимала: он абсолютно прав.
– Тебе совсем нечего мне сказать? – негромко осведомился он.
– А я должна что-либо говорить? – буркнула я себе под нос. С горечью продолжила: – Браво, Оуэн! Ты опять выиграл. Опять заставил меня забыть о контроле и самообладании. Но если ты ждешь, что я буду унижаться и пресмыкаться перед тобой – то зря. Желаешь посадить меня – вперед и с песней.
В кабинете после этого воцарилась вязкая гнетущая тишина. Оуэн по-прежнему рассматривал меня с нескрываемым интересом. Правда, улыбаться при этом перестал, напротив, посерьезнел. Наверное, и впрямь прикидывает, не сдать ли меня властям. Ну а я все-таки не выдержала и приложила ладонь к тому самому месту, куда ударили чары, стараясь при этом не скривиться в страдальческой гримасе.
– Больно? – вдруг спросил Оуэн.
И – о чудо! – мне послышалась в его тоне искренняя обеспокоенность.
– Терпимо, – хмуро обронила я. – Бывало и хуже.
– Позволь, я…
Оуэн протянул ко мне руку, и его пальцы окрасились в прохладное зеленоватое свечение исцеляющего заклинания. Как будто он желал убрать все негативные последствия заклинания.
Но одновременно с этим я испуганно вжалась в спинку кресла, на всякий случай сжав кулаки и приготовившись отразить возможное нападение. Потому что в добрые намерения Оуэна я не верила.
Намерение сражаться, видимо, слишком отчетливо отразилось на моем лице, поскольку Оуэн понятливо одернул руку, не развив свою мысль.
– Это была не самая лучшая идея: кидаться смертельными чарами в моем кабинете, – после короткой паузы проговорил он все с тем же лживым сочувствием, которому я не верила ни на каплю. – Вильгельмина, неужели ты не понимаешь, что тут установлена защита на магию подобного рода? Поверь, ты не первая, увы, думаю, что и не последняя, кто пытался убить меня.
Я лишь уныло вздохнула. Если честно, я очень злилась на себя за этот поступок. Но не потому, что могла причинить вред Оуэну. О, я не проронила бы и слезинки, если бы он погиб. Я досадовала на то, что дала волю эмоциям и вышла из роли хладнокровной уверенной в себе ведьмы.
Оуэн еще несколько секунд смотрел на меня в ожидании какой-либо реакции на свои слова. Убедившись, что ее не последует, пожал плечами.
– Предлагаю немного снизить градус нашей донельзя напряженной встречи, – обронил, снисходительно глядя на меня сверху вниз. Неторопливо отошел к столику с напитками, который притаился в самом дальнем углу комнаты, и неожиданно предложил: – Почему бы нам не выпить немного вина? Так сказать, за счастливую встречу после долгой мучительной разлуки.
– Пожалуй, я воздержусь, – немедленно отказалась я.
Но Оуэн уже ловким движением руки откупорил одну из бутылок. Щедро плеснул в два бокала, подхватил их и вернулся ко мне.
– Брось, – протянул насмешливо, поставив один из них рядом со мной. – Или боишься, что я тебя отравлю?
Я неопределенно хмыкнула и все-таки взяла бокал.
А впрочем, почему бы и нет? Нервы мне успокоить точно не помешает.
– За твое возвращение! – провозгласил Оуэн. Потянулся было чокнуться со мной, но я вовремя убрала руку.
– Не самый лучший тост, – протянула скептически.
– А по мне так замечательный. – Оуэн опять присел на стол рядом со мной. Патетично воскликнул: – Вильгельмина, разве это не замечательно? Два любящих сердца наконец-то воссоединятся!
– Не ерничай, – строго одернула его я. – Оуэн, ты прекрасно понимаешь, что я не останусь в Терьене. Уже завтра я вернусь в Рочер.
– Что ты будешь делать в столице? Неужели попытаешься добиться нового разрешения на развод?
И опять мне почудилась в голосе Оуэна какая-то странная интонация. Нет, не привычная насмешка и не сарказм. Нечто иное, природу которого я никак не могла определить.
– Не твое дело, – огрызнулась я.
– Так-то оно так, но… – Оуэн чуть пригубил бокал. Через пару секунд продолжил: – Я просто веду к тому, что если ты это сделаешь – то новое разрешение постигнет участь старого. Развею пеплом мгновенно. Вот и интересуюсь, стоит ли тратить время зря?
Я от злости сделала слишком большой глоток вина и едва не подавилась. Сдавленно закашлялась, рискуя заляпать брызгами все вокруг.
Оуэн любезно протянул мне носовой платок, и я послушно уткнулась в тонкую батистовую ткань. Ноздри пощекотал аромат его парфюма. Льдистый, очень свежий, немного горьковатый.
– Чего ты добиваешься, Оуэн? – спросила прямо. – Неужели так поступаешь лишь из-за вредности? Развод выгоден и мне, и тебе…
– Чем? – перебил он меня.
– Прости?
Я высоко подняла брови, не поняв смысла вопроса.
– Чем мне выгоден развод? – терпеливо пояснил он. – И чем он выгоден тебе?
– Но как же… – Я даже растерялась, не понимая, почему должна объяснять настолько элементарные вещи. – Мы расстались сразу после свадьбы. Несколько лет друг друга не видели…
– Если быть точным, то я не видел тебя пять лет, десять месяцев и двадцать дней. Могу даже посчитать, сколько часов.
В уголках рта Оуэна затрепетала слабая усмешка. Опять-таки, я не уловила в ней обычного для него ехидства. Скорее, что-то грустное.
Н-да, лицедей из Оуэна получился бы превосходный! Играет так, что самый лучший актер позавидовал бы.
– У тебя своя жизнь, у меня своя жизнь, – продолжила я сухо, не дав себе отвлечься от первоначальной темы. – Какой смысл в браке, если мы абсолютно чужие друг другу люди?
Оуэн не торопился вступать со мной в спор, и я немного осмелела.
Ну не может быть, что он настолько упертый! Неужели он готов сохранять наш так называемый брачный союз лишь из-за воистину детского и глупого желания насолить мне?
– В конце концов, рано или поздно, но ты встретишь женщину, с которой захочешь создать настоящую семью, – проговорила я, призвав на помощь весь свой дар убеждения. – Захочешь завести детей, наконец. Разве ты не желаешь, чтобы они были рождены в законном браке?
Оуэн почему-то поморщился. Одним глотком допил остатки вина, небрежным движением руки подозвал к себе бутылку, которая послушно взмыла со столика с напитками.
Я не стала отказываться,