— Лера? — тихо прозвучало над ухом. — Ты что творишь? — более твердо и четко, на два тона выше.
Рывок с пола и мои глаза, медленно поднимаются вверх, на встречу огромным, темно-синим от злости. Мои при этом выглядят так жалко—словно отголосок их тени, бледно-голубые, отрешённые.
Смотрит, не моргая, жжет и без того надорванную душу. Чего он хочет? Неужели мужская похоть может туманить так разум? Разве он вообще может быть живым? Как робот! С заклинившей материнской платой твердит: Хочу! Хочу! Хочу! А чего ты хочешь? Бездушную холодную подстилку на пару дней, до следующего сбоя программы...?
—Это же только игры? Да? Ваши больные и трэндовые игры богачей? С такими как я — земными и бесправными? Играя, вы опускаетесь так низко, что люди, которые на вас смотрят—видят лишь темную бездну! — Странно, но слезы высохли, их просто нет, что бы облегчить хоть на миг мои страдания...
— Лера, я принес одежду. Просто замотался с утра и забыл отдать домработнице. Белье Петр привез. Надеюсь с размером проблем не возникнет.
Почему-то сейчас его голос звучал по-другому. Странно. Но я этого почти не заметила. Я же кукла на веревочках.
Прислонившись так близко к моим губам, чуть дыша, что-то искал в моих холодных голубых стекляшках. Кроме горячего дыхания ничего не чувствую. Он нежно берет за затылок ладонью, зарываясь пальцами в волосы и дышит — прерывисто и тяжело. Другой удерживает мое тело. Нажим. Губы горячие и мягкие, боязно целуют мои, словно я могу рассыпаться в пыль. Без лишних движений, одна нежность ... и его дурманящий запах кожи с цитрусовыми нотками на мгновение вырывает из тьмы. Маленький электрический разряд в сердце. Оно с бешеной силой заводится и бьется о ребра. Выдох.
— Завтра Петр отвезет куда скажешь, Лера. Поспи, тебе нужен отдых. Ужин сейчас принесут.
Отпускает на кровать и уходит без оглядки до двери. Сердце больно сжалось в груди до состояния обморока. Что-то щелкнуло внутри меня. Я безнадежно смотрю в след.
— Мы с тобой ещё не закончили, Белоснежка. — Хрипло произнес не оборачиваясь едва слышным голосом...и закрыл за собой дверь...
Глава 13.
С первыми лучами солнца я открыла глаза. Уснуть смогла под утро. До этого — все время ворочалась и прикасалась холодными пальцами к губам, как будто надеялась ощутить там его тепло и нежность. Этот мужчина производил на меня странные чувства, которые понять я не могла. Какие то двоякие впечатления страха и в то же время доверия. Я не могу этого объяснить. Это где-то глубоко внутри меня. Тянет наружу за тонкую шелковую ниточку. Его напоследок брошенная фраза не выходила с головы. Что он этим хотел сказать? Что не смотря на мое замужество он от меня не отстанет. Господи, Лера! Из огня да в полымя... Это как биться головой об стенку — только свою расшибить... Он ведь не поменяет свои предпочтения, которые так тщательно приобретал за все эти годы. Но то — каким он может быть нежным, нельзя было не уловить. Или он тщетно скрывает свое истинное лицо.
По отношению к Вадиму— ответ однозначен! «Нет!». Но поставить финальную точку я должна, как бы мне этого не хотелось. Нужно набраться смелости посмотреть правде в глаза! Иначе нет выхода из этого тупика. Никогда не будет...
Первым делом, как верну телефон, перезвоню матери. Она вся извелась за это время, даже думать боюсь. Нужно что-то придумать на счет «испугалась и взяла таймаут» сбежала из-за стресса и прочее ... Только бы успокоить её и не вмешивать во все это дерьмо!
Одежда подошла. Даже больше— сидела как влитая. Наверное стоит кучу денег, для него это пыль. Обувь на ногах не чувствовалась, стою что босая. Я даже рада, что покидаю этот дом, так и не рассмотрев его полностью, да и зачем? Свой «концертный костюм» сложила обратно в коробку, он мне не нужен. Ну и пусть, что на нем мои флюиды. Все равно домработница выбросит это как только я уйду за порог.
Спускаясь по лестнице ватными ногами, держа свою шубку в руке, я оглядываю гостиную. Всего пять утра, воскресение, и он ещё в своей комнате. Замираю, когда подхожу ближе к выходу. Валентин, держа пустой стакан в левой руке, свисающей с дивана, мирно спал. Волосы взъерошены, длинные ресницы подрагивают как у младенца. Губы расслаблены и полны притягательной силы, прямой нос, густые темные брови в цвет волос. Волевой подбородок, не резкие скулы с легкой небритостью. Сильная шея, переходящая в мускулы, и я сглатываю... слева на ней синяк и остатки красной губной помады. Она отпечаталась на белом вороте рубашки. С трудом замечая влагу между ног, переминаясь от этого томного чувства, столбенею еще больше... Щемящая боль пронзает до этого раненое сердце— ничего не меняется, Лера! Ни-Че-Го!!!
— Решила насмотреться перед отъездом, Белоснежка?
Он что, пьян? С чего бы это. Дура ты Лера! Мужчинам свойственно напиваться просто так. Никакой причины, касающейся напрямую тебя— тут нет, и не было! Я стою почти в плотную возле его руки со стаканом. Замерев, боюсь вдохнуть. Неожиданно резко он отшвыривает стакан и сжимает мое бедро внутри, возле предавшей меня горячей влаги. Поворачивает распахнутую ладонь подушечками пальцев вверх и нажимает на самое сокровенное место сквозь тонкую ткань фирменных брюк с силой, едва не разрывая её. Я всхлипнула, втянув с силой горячий воздух, и зажмурилась, боясь пошевелиться! Волна острого возбуждения прокатилась сквозь все мое тело, задевая каждую клеточку. Откинув голову назад, невольно закусила до крови губу, издав тихий стон...
— Я же сказал, девочка — ты ляжешь под меня еще раньше, чем осознаешь, как ты этого хочешь...
Убрав руку и выставив её перед своим лицом, потер демонстративно подушечками пальцев, демонстрируя мою влагу на них и глядя неотрывно в мои глаза своими черными омутами как Василиск.
—Сладкая девочка!... Иди, ...водитель сейчас выйдет, отвезет тебя к матери.
Резко поднялся с дивана и ушел прочь не оборачиваясь. Оставив меня как вкопанную... в полном замешательстве...
Глава 14.
Водитель представился Алексеем. Галантно усадил меня внутрь. Отъезжая от его дома, я чувствовала спиной чей-то прожигающий взгляд. Руки тряслись. Ноги до боли сжаты вместе с мышцами. Выбросить из головы и забыть. Его горячую руку... и полные похоти глаза. Обняв себя двумя руками, отдалялась все дальше и дальше...
Валентин.
Не мог больше с ней оставаться. Её тело манило как наркотик. Боясь сгрести со страстью под себя хрупкую фигуру, сбежал как мальчишка,