Дрегас вливал в безжизненное тельце свою силу и магию, становился с ним единым целым. Он чувствовал своего сына. Как расправляются легкие, напряглись мышцы сердца, подчиняясь невероятной силе духа. Отец старался, он ощущал ребенка, как самого себя, стал с ним единым целым. И сердце стукнуло раз, потом другой и еще. Мужчина радостно посмотрел на Торонта:
— Его сердце стучит!
— Твоя магия его заставляет работать, но это не жизнь, — с сочувствием произнес друг.
Как целитель он понимал всю тщетность попыток. Ингрид — человек, а Дрегас — дракон. Их ребенок должен был пройти все пять оборотов в теле матери, чтобы родиться здоровым. Женщина может родить только человека. Опасными периодами во время беременности были именно те моменты, когда ребенок был в виде дракона. Человеческий организм отторгал плод, как инородный. Что сейчас и произошло.
— Работаем дальше, — отвернувшись от потерявшего всяческую надежду отца-дракона, приказал Торонт.
Операция шла своим чередом. Помощницы со знанием дела сшивали все слои тканей от стенок матки до внешнего слоя кожи, а целитель накладывал заклинания, помогающие швам заживляться быстрее. Сосредоточенно, быстро и очень умело. Каждый знал свое дело и действовал на подхвате у другого.
— Все, — наконец произнес Торонт и повернулся к своему другу.
Дрегас продолжал стоять со своим мертвым ребенком на руках. Он не оставил попыток возродить сына, но вскоре ему пришлось признать правоту целителя — только магия заставляла биться сердце младенца. Этот мальчик никогда не вырастет, не расправит крылья в небесах и не сможет ощутить сладость полета над облаками.
— Дрегас, — тихо позвал мужчина, подойдя к несчастному отцу, — Ингрид будет жить.
— Ты обещал, — безучастным тоном согласился с ним дракон.
— Дита, заберите ребенка, — повернувшись в сторону, приказал Торонт, понимая, что это необходимо.
Дрегас — взрослый дракон, и он обязательно придет в себя, посмотрит на окружающий мир своим грозным взглядом, заставляющим трепетать любого человека, но сейчас перед ним стоял несчастный отец, потерявший своего еще не рожденного ребенка. Дракона.
— Как Инргид? — охрипшим голосом спросил Дрегас, после длинной паузы.
— Она спит. В ее состоянии — это самое лучшее, — успокоил его целитель, — Присядь, нам надо поговорить.
— Не будем ей мешать, — со смесью нежности, любви и отчаяния посмотрел на свою супругу дракон.
— Тогда поговорим в твоем кабинете, — согласился с ним друг.
Мужчины покинули комнату, вновь погрузившуюся в тихий свет свечей. Магические светильники погасли, помощницы целителя наводили вокруг порядок. Обессиленная роженица спала в глубоком магическом сне, в который погрузил ее Торонт, и только легкое движение груди выдавало, что это все же сон, а не смерть. Последняя забрала себе ребенка, а не женщину. Вскоре помощницы целителя погасили свечи, оставив лишь две у изголовья кровати, погрузив комнату с задернутыми шторами в тьму.
— Удивительно, как она выдержала пять дней, — тихо произнесла одна из оставшихся рядом с роженицей женщин.
— Господин Торонт все это время поддерживал ее своей магией, — поделилась знаниями вторая помощница.
— Если бы не он… — задумчиво протянула первая собеседница.
— Погибли бы и мать, и дитя, — согласилась с ней вторая женщина.
В кабинет подали несколько бутылок красного драконьего вина и кувшин с водой, мясные закуски уставшим мужчинам, которые за эти дни даже не прикоснулись к еде и существовали лишь за счет магии. Уставшие фигуры расположились у потушенного камина, где у ног тот час же обосновалась любимица хозяина дома. Собака заглядывала в печальные глаза своего господина и ждала только знака, чтобы подскочить на ноги и утешить его, но дракон смотрел мимо своего преданного четвероного друга в угасший камин, символизирующий его утраченные мечты.
— Дрегас, выпей вина, — предложил целитель.
Мужчина внимательно смотрел на друга и понимал, что тому сейчас очень тяжело, и самое лучшее в такой ситуации — это беседа.
— Почему? … Почему нельзя было спасти их обоих? — тихо прошептал в камин свое отчаяние дракон.
— Я уже говорил тебе, что в этом случае пришлось выбирать. Либо пожертвовать ребенком в пользу матери, либо стимулировать выброс магии у плода во время прохождения родовых путей, что привело бы к смерти Ингрид, — вновь повторил то, что уже говорил ранее Торонт.
Тяжелый выбор: мать или дитя, и Дрегасу пришлось его сделать. Целитель не мог сказать себе, какой бы выбор сделал он Но переживания друга он понимал и принимал очень близко к сердцу.
— Шестой раз… — выдохнул дракон, — За что боги решили покарать мой род? Почему моя Ингрид не может родить нормального ребенка?
— Она человек, ты дракон, — мягко ответил ему целитель.
— Но ведь рождаются полукровки! — сверкнул недовольно глазами на своего друга несчастный отец.
— Рождаются, — согласился с ним друг, — Ингрид не повезло в первый раз, когда выкидыш случился после падения с лошади. Ей нужно было не торопиться и переждать, чтобы ее репродуктивная система вошла снова в норму, но вы поторопились.
— Мы ждали три года! — рыкнул на него дракон.
— Получается, что мало, — пожал плечами целитель, — С тех пор человеческий организм Ингрид воспринимает беременность драконом, как угрозу, и избавляется от нее. Конфликт крови, материи, магии.
Дрегас стиснул кулаки, устремив свой взгляд в потухший камин. Перед его глазами всплывали картины из прошлого. Пять раз они уже сидели в этом кабинете, и его друг и целитель Торонт Сирежский объяснял снова и снова причины выкидышей у его жены. Супруги долго переживали, утешали друг друга и надеялись на ниспосланное чудо вновь. И вновь получали лишь потери. Сегодня как никогда встал вопрос, что смерть унесет в своих костлявых руках не младенца, а Ингрид. Дрегас знал, что его жена, едва очнется, упрекнет в неверном выборе, потому что женщине больше жизни хотелось подарить любимому наследника. Дракон понимал, что кроме слов утешения ему предстоит оправдать свой жестокий выбор.
— Дрегас, еще одно… — замялся Торонт.
— Говори. Хуже все равно быть не может, — не отводя взгляда от камина отозвался дракон.
— Ингрид больше не сможет иметь детей, — делая над собой усилие и разделяя каждое слово небольшой паузой, сообщил целитель.
— Что? Что ты сказал? Почему? — резко вскинулся мужчина и впился полыхающим взглядом в друга.
— Слишком долго мы ждали, что драконёнок сделает оборот, — свел брови к переносице целитель, понимая, что сейчас причиняет невыносимую боль дракону, который взволнованно смотрел прямо ему в глаза, — Начался воспалительный процесс, потому что малыш порвал ткани, переворачиваясь внутри.
— Ты мог ее вылечить! — сквозь зубы произнес Дрегас.
— Я вылечил, — глядя прямо в глаза, произнес Торонт, — удалив все, что нужно. Но в результате Ингрид больше не сможет иметь детей.
Дракон еще какое-то время смотрел на своего друга, сообщившего ужасную весть, а потом уронил голову себе на грудь, скрывая свое горе.
— Пойми, я не мог поступить иначе, — мягко произнес целитель и накрыл своей ладонью безвольно повисшую кисть руки друга.
— Убирайся! — зло