Все кивнули, и только тогда мужчина вновь опустился на колени и подхватил драконицу на руки.
— Приготовьте крайний домик. С этого дня она будет жить там.
— Постой, но ведь этот дом для… — возразил недовольно Вершар.
Жатар устремил свой взгляд на брата, и сказал:
— Вызови хорошего мага, и уберите все следы портала. А остальное не ваша забота.
Вершар уважительно кивнул головой и направился исполнять указание брата, не смотря, как его брат понес чужую женщину в свой дом, в котором он планировал жить сам со своей женщиной. А теперь там будет жить незнакомка. Мужчина также не заметил довольное и искреннее счастливое лицо своей жены, радующейся, что их суровый вожак теперь осознает, что такое любить сильную и гордую женщину.
Эгия превкушающе потерла руки и пошла готовить отвар, чтобы помочь драконице, а в дальнейшем возможно подруге, прийти в себя.
ГЛАВА 4
Земли Анторского приюта
Служительница Анторского приюта для девочек собирала хворост в лесу, проклиная холод и тонкую одежду, совсем не гревшую ее дряхлое тело. Рассчитывать на что-то теплое не приходилось, так как приют не мог позволить себе расходы на зарплату работникам и черновым, хотя учителям и воспитателям выплачивались золотые из средств казны приюта, за счет вырученных денег за продукты, которые они сами выращивали и продавали.
Работниками, как правило, были те, кому негде было жить, и они за хлеб и крышу над головой работали здесь от зари до зари. Их настоятельница, Виета, отличалась отвратительным и злющим характером, ненавидя всех, кто был против ее мнения и решений. Выживала неугодных учителей, потому что не имела право беспричинно уволить, а черновых работников без разговоров выгоняла на улицу. Поэтому они и работали как проклятые в ужасных условиях в любую погоду, чтобы и дальше существовать.
Анторский приют считался самым никчемным и бедным, содержащим в основном сам себя за счет труда воспитанников и редко из пожертвований добрых теров. Как правило, здесь оказывались дети без дара, или те, от кого отказались оборотни из-за слабого зверя.
Сиротский дом стоял на пустыре, а вдалеке изредка попадались лесные угодья. Размещался приют в двух огромных дворах. В первом дворе в двухэтажном каменном доме верх занимали классы, где учились дети, а внизу находились мастерские. Во втором располагались спальные комнаты и столовая на первом этаже.
Женщина устало присела на бревно, и тут же соскочила, услышав детский плач. Грудной, протяжный, что сомнения быть не могло, опять кто-то подкинул ребенка. Но почему в лесу, и так далеко от приюта?
Нарифа пошла на голос малыша и пришла на поляну, где в кустах кричал грудничок. Старуха являлась черной слабой драконицей, поэтому увидев и почувствовав запах дракона, испытала чувство горечи и сожаления. Она подняла малыша и размотала мокрые пеленки грубыми руками. Это была девочка.
Закусив губу, она сняла с себя шаль и укутала мокрую драконицу, тут же прекратившую плакать.
— Не бойся маленькая, сейчас согреешься, — ласково произнесла Нарифа, поражаясь своим чувствам.
У нее никогда не было своих детей. Всю жизнь она жила как бродяга, скитаясь по Гильдоргу в поисках лучшей доли. А когда возраст дал о себе знать, то пришла сюда и осталась жить. И сейчас… ей захотелось сделать что-то хорошее не для себя, а для этой крохотной драконицы: спасти ее и принести в приют. Что говорить, ведь в такой пронизывающий холод, да в мокрых пеленках… в непроходимом лесу, ее шансы выжить ровнялись обреченности.
Она улыбнулась девочке и сильнее прижала к себе, оставив связку хвороста на земле. Ох, и влетит же ей от Виеты, что пришла без дров и принесла нахлебника. Но разве приют не должен принимать тех, кто лишен дома?
Нарифа больше двух часов несла маленького ребенка на руках, замотанного в ее шаль. Пронизывающий ветер лютовал, отчего к концу ее пути у нее стучали зубы и ломило тело. В приюте она прямиком направилась в свою каморку, но путь ей перегородила недовольная настоятельница.
— Что это у тебя? — презрительно спросила Виета.
— Подкинутая драконица, — опасливо ответила женщина.
— О Тураны, еще один лишний рот?! Что же за напасть то такая?
Старая драконица молчала, зная, что лучше ничего не говорить, тогда может настоятельница порычит да уйдет.
— Нет бы… взрослее была, чтобы работать могла. Так нет же… — недовольно бурчала женщина, положив руку маленькому ребенку на лоб. — Нет, совсем слабая. Тьфу ты. Бездарная и бесполезная. Лучше бы оставила ее там, где нашла. С ней столько лет возиться надо, пока она вырастит. Да что же это такое?! Уже второй ребенок такой.
Виета была слабым никтротом, дар — узнавание силы и знахарство. Но из-за слабых знаний, лицемерия и злости нигде кроме приюта устроиться не смогла.
— Второй? — тихо переспросила Нарифа.
— Да, вчера подкинули младенца, так она не оборотень и не нира. Не пойми что. Ничтожество словом. Чувствую, что не проживет она у нас долго с таким то проклятьем.
— Но…
— Что ты мне нокаешь, старуха? Ты скажи, зачем мне еще один младенец? Вчера или сегодня родились только. Одну колыбельку мы нашли, а для этой драконицы места нет.
Страшно стало женщине за малышку и, прижав сильнее кроху к груди, она проскрипела:
— Я… можно она будет со мной жить… здесь?
— Ты посмотри на себя, ведьма. Помрешь скоро, а мне…
— Так… пока придет мой срок и маленькая подрастет. Помогать вам будет.
— Да? — Виета задумалась на несколько секунд, а потом тряхнула головой и сказала: — Ладно, пусть будет с тобой, но смотри, чтобы на работе это никак не отражалось. А то проверка как нагрянет, а у нас конюшни не чищены, да полы не вычищены. Может нам золотых дадут на ремонт и содержание? Поэтому чистота и порядок нужны.
— Так вроде дают…
— Ты что мне тут рассуждаешь?! — закричала настоятельница приюта. — Иди отсюда. Днем ребенка в группу, пока не подрастет, а вечером забирай. Поняла?
— Да, — ответила Нарифа.
— Все, иди, — рявкнула Виета.
Старая женщина повернулась уходить, но тут спросила:
— А что будет с той девочкой?
— Что? Какой? А-а-а… да думаю немного она проживет… совсем слабенькая, дети и зашибут. Злые они, жестокие выродки.
— Детям ласка и любовь нужна, — тихо сказала Нарифа.
— Розги и указания, чтобы слушались и хорошо работали, а другое им уже не суждено познать. Что уж там… даже родители бросили, а нам зачем? Пусть радуются, что едят и имеют кров.
— Но…
— Нарифа, я смотрю тебе заняться нечем? Так в мастерской всегда найдется работа.
— Простите, я…
— С