— Ну дак мы пойдем? — Мне не хотелось откладывать наш маленький поход. К тому же, сегодня была отличная погода, а свой навоз Вовка может вытаскать, к примеру, завтра. Кстати, завтра я собиралась ехать с Ольгой, это моя подружка, в райцентр. Обычно один раз в неделю мы ездили с ней закупать сладости, а после целую неделю уплетали их. Вот завтра и настал тот день, когда наши запасы подошли к концу. — Ну, дед Шура, вы отпускаете Вовчика?

По его глазам было видно, что ему этого так не хочется. Он покряхтел, потом повернулся и пошел в огород. Ответа я так и не дождалась.

— Ну вот видишь, — в этот раз я уже говорили Вовке, — он не против.

— Как же…

— Дед Шур! — Крикнула я вдогонку скрывающейся спины. — Дак что?

Его головы среди кустов не было видно, только вздрагивание листвы говорило о его месторасположении.

— Ладно, пусть идет. — И немного погодя, добавил. — Вовка, благодари Маринку, а то… — Что это «то», я так и не поняла. Но, наверное, что-то связанное с сегодняшним его заданием. И, повернувшись к Вовке, скомандовала:

— Бери, — я указала пальцем на сумку с полотенцем и водой, — и пошли, — а для пущей важности, чтобы подтолкнуть Вовку, добавила, — а то он сейчас передумает.

После этих слов мне пришлось быстро разворачиваться и буквально бегом идти за Вовкой.

Сегодня он обещал мне показать отмель у изгиба реки. Это была не наша река, поэтому придется пересечь часть леса и пахоты, и где-то уже там должна быть Пышма, так называется река. Я помню ее. Мы все время проезжаем ее на машине через мост, но это далеко от деревни, примерно километров тридцать. А вот Вовка говорит, что она не так далеко от нас пробегает, просто не все знают об этом.

Мы шли быстро, он все время ходит быстро. Куда так спешить? И все же, я не отставала и не задавала лишних вопросов, просто шла и все.

— Слушай. Мы что, вот так и будем идти? — наконец не удержалась и спросила его.

— Да.

— И далеко?

— Да.

— А ключ проходить будем? — Это наш родник, я с детства его помню. Все время ломали голову, откуда берется вода и даже пытались как-то проверить палкой глубину отверстия, откуда она текла. Буквально через сорок сантиметров палка уперлась в землю. И миф о том, что если встанешь в центр ключа, то провалишься, был развеян.

— Да.

— Что да?

— Будем проходить.

— Слушай, а ты можешь говорить более развернуто. Ну, к примеру… — и тут я решила его поучить, как надо разговаривать с дамой.

— Слушай, прекрати мне читать нотации. Я веду, а ты идешь. — И, посмотрев мне в глаза добавил. — Согласна?

— Ну… — Его взгляд был холодным и злым, — а что ты такой злой, из-за деда что ли?

Он не ответил, но зато снизил темп своего шага, за что я, впрочем, была ему благодарна. Я не могла идти вот так быстро, да еще молча.

— Извини меня, ты можешь меня не слушать, но я не могу идти в тишине.

— А ты послушай кузнечика, — почти на полуслове прервал он меня.

Я посмотрела по сторонам, как будто искала этого самого кузнечика.

— Зачем? Я что, не слышала его раньше?

— Ну послушай что-нибудь другое, подумай, помечтай, не приставай ко мне.

— Да никто к тебе и не пристает. Вот лучше скажи, как твой вездеход?

О, что тут началось. Из него полилось. Я знала, это его коронный номер, он над этим вездеходом трудится уже второй год. Однажды, как мне сказал Валерка, они с Вовкой лазили на машинный двор ночью, там в основном сейчас стоят списанные трактора, и вот там их застала сторожевая собачка. Ну собачка — не собачка, а достаточно большая псина. Их спасло только то, что она бегала на цепи, а цепь крепилась кольцом к толстой проволоке, а вот проволока тянулась вдоль всего ряда машин. В общем, Вовка после этого долго хромал, а его мать допытывалась, что это с ним. А я знаю, что они боялись идти к врачу. Укольчики в животик от бешенства, а тогда, глядишь, и инженер бы узнал об этом, а там и проблемами запахнет. Вот Вовка и прохромал на свой страх и риск целую неделю. Я об этом узнала вот недавно.

Из него лилось и лилось. Я уже знала, где и какие втулки, сколько он дизеля жрет, и почему именно «жрет», а не сжигает. И кажется, этому не было ни конца, ни края.

— Стой! — Скомандовала я.

Он остановился.

— Что случилось?

— Я беру тайм-аут.

— Какой еще «аут»? — Его глаза непонимающе пялились на меня.

— В общем, перерыв.

Он усмехнулся.

— Понял. Тогда теперь ты, — и, не дождавшись, пока я что-нибудь придумаю, пошел дальше.

«Вот наглость», — подумала я, «если не про его железяки, дак значит все». Прижав к затылку свою соломенную шляпу, я бросилась вдогонку.

— Постой, что ты говорил насчет цепи?

Вовка резко остановился, и я чуть было не налетела на него. Он повернулся ко мне, посмотрел на меня, как накую-то букашку сквозь линзу. Я поняла, что сказала, наверное, что-то не так.

— Не пытайся говорить о том, что не понимаешь, — и тут же добавил. — Нет — значит нет!

— Что нет?

— Значит нет! — И медленно пошел.

— Не поняла, что нет?

— Трактора.

— Какого трактора?

— А о чем это я тебе все это время говорил? — И с иронией посмотрел на меня.

— Ну как же, о своем вездеходе.

— Вездеход был в прошлом году.

— Ну знаешь ли, за скоростью твоей мысли я не успеваю. Откуда мне было знать, что он теперь у тебя называется трактор, а завтра ты его еще как-нибудь обзовешь. Он как стоял у тебя, так и стоит, — и, фыркнув, обогнала его и пошла спереди.

После мы сменили тему разговора. Коснулись учебы, но про нее не хотелось думать, уже скоро август, а там и школа. Перебрали все фильмы, что показывали в клубе, коснулись друзей, помыли им косточки. В общем, Вовка отошел и стал как обычно веселым собеседником.

Уже прошло больше двух часов, а мы все шли и шли. Вовка сказал, что еще час, и мы на месте. Да, теперь понимаю, почему туда никто из наших не ходит купаться, жутко далеко, а на велике по лесу не покатаешься.

— Слушай… — Начал было Вовка. — Я тут… — Он почесал затылок. — …Да нет, глупость.

— Что именно? — Поинтересовалась я.

— Да нет, так, просто глупо об этом говорить, — и слегка ускорил шаг.

— Что ты хотел сказать? — Крикнула ему вслед.

— Нет, я же сказал, что это глупо.

— Что глупо, а что нет, решать мне, а ты говори.

— Слушай… — Он почесал себе нос. — Мы тут… в общем… не знаю…

— Прекрати мямлить, говори. — Мне жутко не нравился такой разговор, когда человек ходит вокруг да около, хочет, а не может решиться. — Ну же.

Он остановился. Посмотрел мне