— Ага, — сразу по-дурацки ответил он.
— Ага, — передразнила его Вера и, похлопав, как мужа по груди, добавила. — Спасибо, что помог.
— Да это я так. В общем, не за что.
— Хотел бы еще увидеть?
— Что?
— Как я… — ее глазки сверкнули и, улыбнувшись, Вера погладила его потные руки.
— Да.
Скрипнула калитка и Тарас, словно мокрая кошка, тряся головой, пошел в их сторону.
— Ладно, иди, смой пыль и пойдем обедать.
— А лошади?
— Потом и лошади.
Мужчины разбежались, и она осталась одна посреди двора. «И все же, — Вера задумалась над своей мыслю. — Все же он мне нравится. А ведь сколько лет прошло? — она постаралась подсчитать в уме, но, бросив эту затею, закончила мысль. — Я все же его любила». Странное это состояние первой любви, проходят года, ты влюбляешься, выходишь замуж. Кажется, что все, от прошлого ничего не осталось. И вот он появился снова. Вера вздохнула и обреченно ушла в дом готовить обед.
Тарас, пока жевал, все косился на Димку, о чем-то думал и изредка вставлял свои предложения относительно того, куда пойти купаться вечером. Пока шли до конюшни, он почти не разговаривал, немного отстал и смотрел на Веру и Димку, который так и вился вокруг его жены. Что-то в душе скребло, но не от обиды, ее как раз и не было, а от какой-то недосказанности. «А может они целовались? — почему-то подумал Тарас и прибавил шагу. — А может он был у нее первый?». Мысли роились, не давая возможности реально посмотреть на свою жену.
Вера притихла, почему-то уже устала, да и говорить не хотелось, а Димка все трещал, словно пулемет, будто ему не с кем поговорить.
— Вот мое царство, — гордо заявил Димка, открывая ворота.
Сразу послышалось ржанье лошадей, Вера подбежала к вольеру и, увидев знакомую лошадь, крикнула:
— Багул, Багул! — конь фыркнул, поднял морду и спокойным шагом подошел к ней. — Лапочка, сегодня пойдешь в поле, ты рад?
Конь словно понял ее, качнул головой и, подойдя поближе, вытянул губы, чтобы взять с ее ладони кусок хлеба.
— Это Абель, он жеребец. А вон та Барбара, а это Олби. И последний, это наш Герцог.
— Красивые. И ты за всеми смотришь?
— Ну да.
— Их же надо выгуливать как собак?
— Ну почти. Только зимой трудно, хочу построить крытый манеж. Осенью обещали еще двух жеребцов привезти.
— Конезавод.
— Да нет, просто смотрю за ними, они ведь не мои, у них есть свой хозяин.
— У каждой?
— Да. Если позволяют деньги, можно купить и отдать на конюшню. Герцога забирают на месяц, а Олби будут готовить к скачкам.
— Серьезно?
— Да. Ладно, пойдем, подготовим. Тарас, помоги.
Дима набросил на Багула недоуздок и, открыв вольер, вывел коня.
— Неси вальтрап, — крикнул Дима Тарасу.
— Это что такое?
— Вон та синяя, как тряпка, под седло.
Вера отошла в сторону, все равно мало чем поможет. В детстве пыталась подтянуть подпругу, но дед Семен только обматерил ее, сказав, что ее седло тут же свалится.
— Я не поеду, — сказала Вера.
— Почему? — удивился Тарас.
— Я не готова, — и Вера потрепала свою широкую юбку.
— Зря, — сказал Тарас. — Поехали бы к реке через бор, помнишь, там раньше на санках спускались.
— Да. Но вы езжайте, а я тут подожду.
— Как хочешь.
Минут через десять ребята выехали и направились в сторону поля, что тянулось вдоль дороги и уходило вглубь леса. Вера прошлась по конюшне, почитала таблички на каждую лошадь. Вернувшись, пошла под навес, где хранилось сено.
— У тебя уже хорошо получается, главное, не гони и не хлопай, а то перестанет слушаться, — Дима ехал впереди, как бы показывая дорогу. — Старайся держать спину прямо. И ноги, это ведь не велосипед, из стремени вытащи, только носочки.
— Вера говорит, вместе учились?
— Да, за партой сидели. Она хорошая, списывать давала, да и вообще, — он не знал, что еще сказать про Веру.
— Я за тобой не успеваю, он у меня идет словно король.
— Есть такое, зато спокойный, я доверяю ему. Можно отпустить поводья и только ногами управлять. Но ты держи, мало ли что.
— Ты езжай, я потихоньку.
— А мне некуда спешить.
— Езжай к Вере, а то ей одной скучно. А я потихоньку до леса доеду, а после, — Тарас покрутил головой, — вон туда тронусь, — и кивнул головой в сторону одиноко растущих сосен.
— Уверен?
— Да, вроде у меня получается. Гнать не буду.
— Ладно, если что, просто отпусти поводья, и Багул остановится, начнет щипать траву.
— Хорошо.
Дима сделал небольшой круг и не спеша тронулся в сторону конюшни. Он хотел пустить коня в рысь, хотел увидеть Веру, хотел с ней поговорить, хотел… А что он хотел, так и не знал, но сердце почему-то неестественно сильно колотилось. Дмитрий несколько раз оглядывался на Тараса, все ли у него хорошо, но Багул шел не спеша, словно и правда король.
— Все? — удивилась Вера и поднялась с сена, подбежала. — А куда подевал мужа?
— Отправил меня к тебе, говорит, тебе скучно одной. Не переживай, из него отличный наездник получится. Всего пару раз катался, а держится уверенно.
— Ты это не врешь?
— Нет, ты же сама видела.
Дима спрыгнул с коня и, взяв его за уздечку, подвел к столбу. Вера посмотрела ему в спину и, не зная верить или нет, вышла за ограду. Посмотрев в поле, она убедилась, что Тарас спокойно сидит на лошади, едет куда-то в сторону леса.
— Он и правда хорошо держится, — тихо сказала она и вернулась обратно на конюшню.
Она остановилась как вкопанная. Эта щекотка в груди, она вдруг резко заиграла, подталкивая Веру к решению. Дима привязал коня и, наполнив ведро водой, поставил рядом с конем. «Димка, Димка», — мысленно произнесла Вера и направилась к нему. Он не такой как в школе, сильно изменился, только брови и глаза остались прежними.
Вера подошла, опять эта назойливая щекотка в груди. «Ну почему ты всегда подталкиваешь меня к этому?» — Вера спрашивала себя, а сама, взяв его руку, чуть сильнее сжала. Что-то надо делать. «Может, поцеловать?» — промелькнула мысль, и она еще раз сжала его ладонь.
— Идем, — тихо сказала она и пошла в сторону огромной копны сена.
Вера так и не отпустила его руки. Может, боялась, что, отпустив, забудет его и тогда все, первая любовь растворится. А может, она хотела привыкнуть к нему, ведь это было уже так давно. Она скрылась под навесом. «А что теперь?» — спросила себя.
— Говоришь, хотел бы увидеть?
— Да, — как по команде ответил он.
— Увидеть, — повторила Вера и, опустившись на сено, стала развязывать у себя на шее узел.
Музыка в груди заиграла, сердце мелко застучало, а ее пальчики, путаясь, пытались развязать узел. Наконец он поддался. Вера подняла голову и, посмотрев в удивленные глаза, отпустила лямки. Незагорелая кожа груди вспыхнула. Вера затаила дыхание, он сделал шаг вперед и, протянув руку, коснулся ее.