– Зачем? – удивилась Павлова.
Услышав про убийство, Лена шарахнулась прочь от Гусевой, но любопытство заставило ее остановиться – все-таки интересно было узнать, почему не достроили лагерь. Она шагнула обратно, налетев на замершего Ваську. Тот зло посмотрел на нее и исчез в толпе девчонок.
– Так всегда делают, – уверенно качнула головой Гусева. – Когда начинают строить лагерь, убивают ребенка.
– Ага, – хмыкнул Глебов. – А когда строят жилой дом, то взрослого? Чушь.
– Крест видел? – метнулась к нему Гусева. – Там девочку и похоронили. А потом стали строить лагерь. Но девочка стала являться строителям и убивать их по одному – кому голову отрежет, кому сердце вырвет. Оставшиеся в живых испугались и убежали куда глаза глядят. С тех пор, кто бы туда ни пришел, всех потом находили мертвыми. Поэтому в старый лагерь никто и не ходит. Каждое полнолуние девочка выбирается из своей могилы и бродит по развалинам в поисках новой жертвы.
– Ерунда! – бросил Глебов.
– Ты попробуй сходи туда ночью, – усмехнулась Гусева. – Тогда и поговорим.
– Ну, были мы там. И чего?
– А то, что не жилец ты, Глебов, на этом свете. Понял?
– Ой, испугала.
– Ребята, – позвала издалека Наташа.
Кружок распался. Девчонки побежали за вожатой, оставив друзей на берегу.
– Слышал? – тихо спросил Васька.
– Подумаешь, – равнодушно буркнул Серега. – Чушь все это. Можно сходить к кресту и посмотреть, что там такое. Наверняка просто так стоит.
Ребята уже повернули к старице, когда их перехватил Максим.
– Куда? – весело прищурившись, спросил он.
– Гуляем, – мрачно доложил Глебов.
– Замечательно. Только гуляйте вместе со всеми. – Вожатый развернул ребят в сторону удаляющегося отряда.
Щукин выразительно покосился на Глебова. Когда это их останавливали слова взрослых?
Отряд вдоль речки обогнул лагерь и подошел к центральным воротам.
– Вот и она, – махнула рукой в сторону кустов Наташа.
Там, среди густой зелени, была видна облезшая белая статуя.
– Барабанщица! – ахнули девчонки.
Выглядела статуя точь-в-точь так же, какой видели ее ночью друзья. Одна рука отбита, полтела сияет арматурой, скрещенные палочки застыли над каменным барабаном, нос отколот. Вот только губы были не красными, а белыми, и глаза бессмысленными, а не пугающе черными. И пилотка ровно сидела на голове. На низком постаменте коряво было выцарапано: «Вован – дурак».
Гусева пересказала легенду про барабанщицу, приправив ее несколькими историями о том, как статуя давила свои жертвы и вырывала у них сердца.
– Как это она делала? – Павлова внимательно рассматривала каменное изваяние. – Рук-то у нее почти что нет.
– Вот за это ей руки и отбили, – авторитетно заявила Гусева, – чтобы не вырывала сердца у людей.
– Ну и как эта махина может ходить? – Высокий нескладный Андрюха Васильев похлопал по изъеденному дождями рыхлому боку статуи. – Она прыгает или берет свой постамент под мышку и разгуливает с ним. А потом – как… – Андрюха сложил руки и с размаху опустил кулаки на очутившегося поблизости Глебова. – Треснет!
Васька дернулся в сторону, но ответить не успел. Всегда готовый к драке, Щукин налетел на Васильева первым. Девчонки завизжали. На помощь Андрюхе кинулись двое мальчишек.
– Бей шантрапу! – рявкнули.
В этот момент статуя еле заметно шевельнула ногой. Кричавший споткнулся о неожиданное препятствие и полетел головой в кусты. На этом драка прекратилась.
Лена помотала головой.
Ей это показалось или статуя действительно двигалась? Каменная статуя?!
Дрожащей рукой она коснулась холодного бетона.
Нет, она не может двигаться.
– Забавная статуя, правда?
Рядом стояла Наташа.
– Раритет, так сказать. – Вожатая щелкнула пальцами по плечу барабанщицы, сбив меловую крошку. – Макс, у меня идея!
Максим еще раз встряхнул рвущегося в бой Щукина.
– Все, успокоились! – грозно приказал он. – А то отправлю на кухню картошку чистить!
– А я буду воду носить, – пообещала Гусева, лукаво сверкнув глазами в сторону Сереги.
Девчонки захихикали.
– Макс, – Наташа все еще стояла около барабанщицы и легонько постукивала по ее ноге ладонью, – а не взять ли нам ее на вечерний концерт?
Максим отпустил Щукина.
– Мы ее не дотащим. Она, наверное, в землю вросла.
Все посмотрели на постамент с информацией про Вована.
– Ничего, – махнула рукой Наташа. – Вместе мы ее сдвинем. Ну-ка, ребята!..
С гиканьем и свистом все навалились на каменное изваяние. Статуя послушно качнулась и рухнула в траву. С хрустом отломился гипсовый локоть. Лена испуганно зажмурилась. У Глебова перехватило дыхание. Ему казалось, что еще чуть-чуть – и разъяренная статуя разметет прыгающих вокруг нее ребят. Он поднял глаза и столкнулся с презрительным взглядом Гусевой. Всегда всем недовольная, эту затею она считала глупой.
– Стойте! Куда вы? – От сторожки шел дворник. Он опирался на метлу, как на посох. – Прекратите хулиганить!
– Мы не хулиганим, – вышла вперед Наташа. – Барабанщица нам пригодится на вечере.
– Вы же ее развалите, – не унимался дворник. – Она и так еле держится.
– Не развалится, – пообещал Андрюха Васильев, ногой задвигая в траву отколовшийся гипсовый локоть. – Мы аккуратно.
– А начальник знает? – все еще хмурился дворник. – Я Сергею Сергеевичу скажу, он прекратит это безобразие.
– Договоримся мы сейчас обо всем, – легкомысленно бросил Максим. – А статую обратно вернем. Вернем, ребята?
– Вернем! – подхватило несколько голосов.
Дворник обреченно покачал головой. А ребята уже мимо него тащили барабанщицу.
– Осторожней! – неслось им вслед.
Статую протащили через лагерь. Иногда она вырывалась из слабых рук ребят, и тогда на дорожке оставались белые кусочки. Наташа убежала вперед открывать двери клуба.
Под общий шум и гвалт Васька и Серега растворились в зелени кустов.
Сильно отстав от всех, Лена шла за отрядом, с ужасом глядя на гипсовые осколки. То ли солнце так светило, то ли сквозь листья на них падали причудливые тени, только девочке казалось, что кусочки шевелятся, складываясь в одну линию. Ей тут же вспомнилась сказка про Мальчика-с-пальчика, который, чтобы не заблудиться в лесу и вернуться домой, оставлял на дороге камешки.
Статуя хочет вернуться? Но зачем? Ее и так вернут…
Под жарким летним солнцем Лене стало холодно. Она побежала догонять остановившийся отряд.
Перед запыхавшимися ребятами стоял сильно осунувшийся Сергей Сергеевич.
– Куда вы ее тащите? – строго спросил он.
– Она у нас в концерте будет задействована.
– Им же тяжело, – кивнул Петухов на вспотевших от натуги мальчиков. Те возмущенно замотали головами и с еще большим рвением схватились за барабанщицу.
– Ну хорошо, – утомленно согласился начальник, – не забудьте ее потом убрать.
– Уберем, – пообещал Максим.
– Да не сами. Попросите старший отряд. Там ребята посильнее.
– Мы и сами можем, – закричал Васильев, любивший всегда вылезать вперед.
– Можете, – совсем грустно согласился Петухов. – Но сделает это первый отряд. Максим, проследи.
– Хорошо, Сергей Сергеевич.
Совсем тихо, чтобы не привлекать больше ничьего внимания, отряд проследовал в клуб и со стонами водрузил тяжеленную статую на сцену. Павлова вынула из кармана затрепанный, сильно помятый красный пионерский галстук.
– Вот, – Катя привстала на цыпочки, чтобы дотянуться до шеи барабанщицы, – она будет нашим талисманом.
– Ага, – как всегда, мрачно поддакнула Гусева, – а отряд будет называться «Охотники за привидениями».
– Хорошее название! – воскликнула Наташа. – Все согласны?
Ребята вяло закивали и гуськом потянулись из темного клуба на солнышко.
Павлова все еще прыгала, пытаясь накинуть жеваный галстук на шею барабанщицы.