– Отцом, – сухо сообщил ректор. – Ее отцом.
И освободив меня, Гаэр-аш прошел к своему столу, медленно опустился в кресло, сел, постукивая пальцами по подлокотникам. А огонь продолжал гореть в воздухе, вызывая странное желание к нему прикоснуться. Лепестки пламени, темно-синие к низу и почти белые на концах, визуально ассоциации с пламенем совершенно не вызывали.
– Эмоции, – вздохнул глава Некроса, и притянул пламя к себе.
Притянув – безжалостно уничтожил.
Но я отметила это мимолетно, меня безумно интересовало другое:
– Почему она восприняла его уход как предательство?
Но спросив, подумала, что глупо, наверное, рассчитывать на ответ… Однако лорд Гаэр-аш тихо ответил:
– Потому что это было предательством. Они слишком боялись пробуждения крови, боялись настолько, что сочтя дочерей практически недееспособными, не посчитали нужным услышать девочек. И та, кто до последнего пыталась быть человеком, внезапно осознала, что в мире людей, на самом деле, все живут по звериным законам. И выживать ей пришлось как зверю.
Ответ поразил. В человеческой истории единственную кошку называли не иначе, чем Проклятая Калиан, но то, что довелось увидеть мне… и то, что сказал ректор… Она была просто девочкой, испуганной девочкой с особыми способностями… Как же так вышло?
– Страх убивает, – усмехнувшись, произнес Гаэр-аш. – Они боялись, в итоге убили всё, что было светлого в трех испуганных девочках, у которых помимо подростковых сложностей начались еще и проблемы с приходом силы. И те, в чьих венах текла кровь Хаоса, сделали выбор в пользу Хаоса – он был честнее с ними, а подростки чрезмерно оценивают честность.
В его последней фразе промелькнул намек, и я подняв голову, посмотрела на ректора, пытаясь понять о чем он. Но глава Некроса молчал, пристально глядя на меня, пристально и оценивающе, словно пытался оценить во мне что-то.
– Ты изменилась, – сухо произнес Гаэр-аш. – Не явно, но вполне определенно. Эксперименты с кровью?
Я промолчала.
Ректор молчать не стал, и продолжил:
– Мой дом покидать исключительно в моем присутствии. Арена, бои, и назад. Никаких более приключений и артефактов для ведьмочек. Никаких прогулок с Гобби.
Возмущенно посмотрев на Гаэр-аша, я собиралась высказаться против, но… он перебил ледяным:
– Если ты еще не поняла, Риаллин, то я обрисую ситуацию для тебя – Рханэ принял к сведению информацию, услышанную от призрака. Мы больше не родственники и не союзники. Все кончено. Вероятно, уже сегодня я получу предписание с приказом завуалированным под просьбу – покинуть столицу седьмого королевства. И мою "кошку " мне прикажут забрать с собой, мотивируя это тем, что воспитанница должна следовать за своим опекуном.
Я молчала, потрясенно глядя на ректора. Он продолжил:
– А когда информация дойдет до четвертого королевства, меня попросят покинуть и его. "Попросят". В ультимативной форме. На практике количество попыток убить как меня, так и тебя, будет впечатляющим. Поверь, робкие попытки отступников убрать "темную лошадку " не пойдут ни в какое сравнение с тем, что нас ожидает.
Я все еще не верила. Не могла поверить. Звучало как-то дико, но… обвинения были слишком серьезными, с этим я была вынуждена согласиться.
– Вероятно, – ректор усмехнулся, – многим позже они осознают, что ты никак не могла быть "той самой кошкой", на которую сделали ставку вечные. Более того, проблему "кошки " не так много лет назад решил мой дядя, отравив Кеалир. Кеалир-Калиан – отступники продумали все, даже созвучные имена подобрали… Не учли они лишь одного фактора – сумасшествия короля четвертого королевства, который не побоялся отравить ту, на которую вечные сделали главную ставку. Я думал, что потерял невесту… а выходит "кошку". Кошку, что должна была пробудить во мне наследие крови темного лорда. Забавно…
Он вновь посмотрел на меня, усмехнулся и добавил:
– Вот только когда они осознают все случившееся – неизвестно. Размышлять и строить предположения сильные мира сего будут лишь после того, как устранят проблему. А главная проблема сейчас – мы с тобой.
Испуганно сглотнув, я все же высказала то, что смутно и неявно плавало на границе сознания:
– Но вы не хотите править. Вы никогда не стремились к этому… Вы сделали все, чтобы поддержать Норта в его претензиях на трон, лишь бы самому на него не садиться. Вы…
Гаэр-аш улыбнулся. Насмешливо, устало и как-то безразлично. А едва я умолкла, спокойно произнес:
– Запомни, сокровище мое, ты никогда, никому и ничего не докажешь. Человеческая природа такова, что люди всегда верят в худшее. Всегда.
Принять подобное я не могла, и с жаром проговорила:
– Но если поговорить… Если объяснить, я уверена, что…
– Я не буду оправдываться в том, к чему совершенно не причастен, – ледяным тоном оборвал меня глава Некроса.
И в этом прозвучала гордость, гнев оскорбленного достоинства и ярость на ситуацию. А я поняла главное – действительно ни оправдываться, ни объяснять ничего лорд Артанаэш Гаэр-аш не станет.
– Иди к себе, – приказал он. – Эдвин вероятно уже поднялся, готовься к тренировке.
* * *
Уходила я со смешанным чувством тревоги и ожидания худшего. Ожидания самого худшего. И была погружена в свои мысли настолько, что даже не сразу заметила стоящего на лестнице и явно ожидающего меня Эдвина. Некромант, дождавшись, пока я поднимусь к нему, протянул руку и вытер слезинки, неведомо как оказавшиеся на моих щеках. А затем тихо спросил:
– Рханэ был?
Я кивнула.
– Что ж, это было ожидаемо. Идем.
И он потянул меня вверх, вот только свернули мы вовсе не в ту часть дома, где располагались спальни, а в противоположную, к столовой. Ничего не понимая, я прошла за Эдвином, вошла в распахнутые им для меня двери и остановилась, увидев Норта и Дана за столом. На самом столе лежала легкая закуска из нарезанного ломтями сыра и практически наструганного вяленного мяса, стояли кубки и графин с красной жидкостью.
– Не рано ли вы пьете вино? – спросила я, помня, в отличие от них похоже, о том что у нас сегодня еще бои.
– Это не вино, – произнес Норт и указал на стул рядом с собой.
Я прошла и села, Эдвин сел похоже на свое место, отпил из кубка и сообщил парням то, что узнал от меня:
– Рханэ был.
– Ожидаемо, – сухо ответил Норт.
С некоторым удивлением я оглядела всех троих. Парни были суровы, сосредоточены, и выглядели так, словно им на плечи навалилась непомерная тяжесть. И это так контрастировало с теми тремя лучшими учениками Некроса, которых я знала еще