— Мужик, — да, негодую, — я что, пленница?
Повелитель Иристана на мгновение отвел взгляд, затем тяжело вздохнул, а после развернулся и вышел. Молча.
И не успела за ним закрыться дверь, как она тут же опять открылась и вошли две темнокожие женщины. Темно-синекожие, если говорить точнее. С короткими черными волосами, в длинных мешковатых хламидах и железных браслетах на руках. Обе синхронно поклонились, после чего первая шагнула вперед, еще раз поклонилась и спросила:
— Принцесса Киран, вы желаете трапезничать в покоях повелителя, в саду или же в общей зале?
Я потрясенно молчала. Что происходит? Что с Эраном? Где те милые женщины, с которыми мы устраивали посиделки вчера, и почему уже сегодня вместо них вот эти… не местные.
Запиликал сейр. Подойдя к окну, взяла, включила и услышала уставший голос Эрана:
— Оденься, и мы поговорим.
— А сейчас нельзя? — задала я прямой вопрос.
Тар-эн отключил связь.
Не обращая внимания на присутствующих, я набрала параметры связи с мамой и ждала почти минуту, прежде чем на экране, позевывая и потягиваясь, показалась сонная, встрепанная мамочка. И вот выглядела она на редкость спокойно, а потому вместо «привет» я задала вопрос:
— То есть дочь ночует с незнакомым мужчиной, а нам все равно?
Мамуль зевнула, улыбнулась и весело ответила:
— Аэ тебя и пальцем не тронет, Кирюсь.
То есть она знала! Все знали, кроме меня! Зло смотрю на маму, а она мне совершенно спокойно:
— Поверь, ты в совершенной безопасности, пантеренок.
Подумала и осторожно спросила:
— До избрания новой эйтны-хассаш?
Мама улыбнулась.
— Вообще, пантеренок. Он тебя вообще никогда не тронет и пальцем. Так что да, нам все равно, и я впервые с момента твоей выходки выспалась. О-о-о, семь часов полноценного сна, чувствую себя превосходно.
Про «Он тебя вообще никогда не тронет и пальцем» спрошу позже, это явно связано с тенью, так что второстепенно. Пока приоритет Эран.
— А я нет, — и, вместе с сейром проследовав в ванную, продолжила: — Эран запретил покидать дворец. Какие-то странные тетки вместо вчерашних женщин. И он ведет себя странно!
И главное, я злюсь, а мама сидит и улыбается. И вот я точно знала, что услышу от нее:
— Я предупреждала, Кирюсик.
Но хоть не улыбалась больше. Смотрела спокойно прямо мне в глаза и выглядела привычно мудрой, но вот мне от этого не легче.
— Мам, — откровенно злюсь, — а ты сейчас о каком предупреждении, а?
Киара МакВаррас усмехнулась и тихо произнесла:
— Для тебя, Киреныш, Иристан всегда будет дерьмовым. И я очень рада, что ты наконец начала замечать в Эране Дард Аэ нечто большее, чем объект первой любви и объект для восхищения.
Ну, мамочка!
Бросив несколько полотенец на пол, я села, устроилась поудобнее и только набрала побольше воздуха, чтобы… да, поругаться с матерью, как она сделала ход конем:
— Я уже поняла, что Эран Дард Аэ тебя любит.
— А почему ты его так официально называешь? — спросила я, потому что основной вопрос задавать пока не решилась.
— Повелитель, — пожала плечами мама. — Ты другая, Кирюсь, и росла на Гаэре, где нет ни столь четкой иерархии, ни незыблемых традиций, а мое воспитание не позволяет называть повелителя иначе.
Не совсем поняла и напрямую спросить так и не решилась, а потому:
— Мам, вот ты мне сейчас что сказать пытаешься?
Грустная улыбка и тихое:
— Ты должна не слушать, а слышать, что он говорит. Правящий клан презирает ложь. Вот и будь умной девочкой, Кира.
Связь выключила я. И потом сидела на полотенцах и злилась. Нет, я, конечно, уже поняла, что мамуль не переваривает Эрана, а сам Эран как-то не слишком уважительно относится к мамочке, но я-то люблю обоих. В смысле, кажется, люблю синеглазого тар-эна. Или даже не кажется. Потому что люблю. Потому что он благородный. Потому что даже в Шоданаре спасти хотел, защитить и увести, не осуждая за глупость и не устраивая нечто вроде «получи шишку и большой жизненный опыт». И за одно это его уже можно было полюбить всем сердцем. И вообще, я кадет S-класса, а мы не делаем преждевременных выводов — мы проверяем все, прежде чем в это поверить!
Решительно поднялась, быстро вымылась, потом открыла дверь и позвала Икасика. Шерстюсик, радостно виляя хвостом, прибежал, ткнулся мордой в плечо. Вот с чего бы, а? Выглянула в комнату, оказалось, там сидели две черные зверюги, в то время как женщины наводили порядок. То есть моего Икасика еще и напугали? Но тут я снова вспомнила про S-класс и, решив не злиться раньше времени, спросила:
— Девчонки, а эти вот зачем?
Женщины с темно-синей кожей разом поклонились, и та, что была чуть выше, извиняясь, пробормотала:
— Простите, принцесса, но ваш зверь… страшный. Хейры для защиты. Они бы не причинили вреда, задержали бы только.
— А-а… — потянула понимающе. — Но вообще зря, Икасик очень умный.
— Хейры тоже, — улыбнулась женщина. — Но они стабильны, а Снежная смерть был выведен не так давно, кто ведает, чего можно от него ожидать?
— Злые вы, — пробурчала я, обиженная за Икасика.
И, закрыв дверь, утащила зверя мыться. И там мы побесились на славу, потому что в ванной Эрана какой-то очень пенный шампунь обнаружился, а когда я на шерсть наливала, Икас меня боднул и полбанки вылилось. Пены было… часа на три уборки. А потом стало на все десять, потому что шерстюсик решил поиграть, и только я потянулась за лейкой, чтобы смыть пену, зверь отпрыгнул в сторону. Я за ним! Комья пены по всей ванной! Полотенца в хлам! Зеркала в пене. Баночки, система душа, бассейн — в пене. Я с воплем «Стой, атом нестабильный» за Икасом, Снежная смерть, прыгая по стенам, от меня! Полный атас!
И тут открывается дверь! Икас, довольный, что с ним так весело играют, мчится к двери, я за ним, не удерживаюсь, поскальзываюсь и мокрая, в одном полотенце, в пене вся, врезаюсь в вошедшего Эрана! А счастливый шерстюсик, выскочив в спальню, весело носится по ней, оставляя ошметки пены на мебели, коврах, двух фыркающих, но сидящих неподвижно кошках и перепуганных женщинах.
Но мы этого уже не видели, ни я, ни сжимающий меня в объятиях тар-эн.
Мы ничего не видели. Сильные, по-мужски твердые руки обняли мою талию, мои ладони скользнули вверх по его груди, мы оба едва дышали. И только его глаза напротив, синие, бездонные, темнеющие с каждой секундой… И губы. Твердые, четко очерченные, притягательные…
— Киран, это опасно. — Из нас двоих более безголовой явно была я.
— Поцелуй? — спросила едва дыша.
Эран сглотнул, затем кивнул едва заметно. И обнял крепче, прижимая к себе. А мне… вдруг так захотелось заплакать. Глупо очень, понимаю, но…
— А когда можно будет? — спросила, обнимая его могучую шею и обессиленно уткнувшись лбом.
Не просто так спросила, не давала покоя