— Благо дело, хоть стены были из камня, но крышу нужно перекрывать, — с очередным вздохом констатировала я факт.
И где, спрашивается, эта королевская особа, что просто мечтала получить вот этот прогнивший сарай в собственное владение? Хотя… догадываюсь — наверняка жажда приключений опять взяла вверх над рассудком, и она рассекает по местным окрестностям, ища неприятностей на свою пятую точку, пока я пытаюсь привести тут все в более-менее приличное состояние.
— Иллиам, ты же знаешь, это не для меня! — вспомнились мне слова Лайнеф.
Да уж, знаю. Но до сих пор не могу этого понять. Как и то, как эта несносная девчонка стала самым близким и родным для меня созданием в этом новом мире…
— Госпожа, там привезли ковры, — голос распорядителя вывел меня раздумья. — Куда их вешать?
— Что? Какие ковры, Тасгайл?
— Те, что вы просили доставить для покоев госпожи Лайнеф.
— Ах, да. Ничего не делайте, пока я не проверю качество выполненной работы. Ступай, я сейчас подойду.
Молча кивнув, местный распорядитель, седовласый, услужливый сармат, посвятивший всю свою жизнь этому замку, вышел из комнаты. Кажется, что спокойный и молчаливый Тасгайл — единственное, что меня здесь устраивает.
Неужели это то, о чем грезила Лайнеф? Девушка, которая с самого детства росла в окружении роскоши, которой буквально с малых лет прививали королевские манеры, решила обосноваться в этом каменном недоразумении. Ну что ж, это ее выбор, мне лишь остается устроить здесь все так, чтобы хоть что-то, пусть даже те самые ковры, скрасило наше здесь нахождение.
Удостоверившись в качестве изделий ткацких восточных мастеров и дав слугам новые поручения, я отправилась в левое крыло. Нужно посмотреть, как и там идет подготовка к приезду этой сумасбродки. — Тасгайл, пойдешь со мной!
Хотя, думаю, это прекрасный вариант, чтобы начать жить с чистого листа. Место, где ничего не будет напоминать о прошлой жизни. Где все обитатели знают обо мне лишь то, что я помощница и советник госпожи Лайнеф. И ничего больше…
— Тасгайл, что это? — остановилась я, указывая пальцем на каменный пол.
— Трава, госпожа.
— Я вижу. И, кажется, я просила убрать ее отовсюду.
— Но, госпожа….
— Тасгайл, я не желаю, чтобы мое место жительства напоминало конюшню.
— Хорошо, госпожа.
Эта трава меня когда-нибудь допечет. Что за варварские манеры — раскладывать ее во все помещения? Еще и этот вечный запах плесени, которым, кажется, пропитался каждый уголок этой крепости.
Однако, уж лучше трава с ее запахом и не богатые на убранства комнаты, чем те покои при дворе эльфийского короля. Спору нет, они были шикарны, и никто бы в здравом уме от них не отказался. Никто. Кроме меня…
— Тасгайл, а почему столы в этом зале еще не расставлены?
— Простите, госпожа, я потороплю слуг.
— Поторопи. Не думаю, что госпожа Лайнеф будет рада, если увидит, что к ее приезду не успели приготовиться.
Про себя же добавила: «Если госпожа Лайнеф вообще заметит эти столы…» Для этой воительницы не имеет ни малейшего значения, из какого дерева сделана мебель, что за мастера ткали ковры, и уж тем более ей нет разницы, что за убранства в ее замке.
«Главное — никакой роскоши, Иллиам. Мне это ни к чему!» — мысленно передразнила я её. Какая тут может быть роскошь, когда на то, чтобы отучить слуг бросать все в эту ненавистную мне напольную траву, ушло несколько дней.
Да, это не та жизнь, к которой я привыкла за последние несколько сотен лет. Но, как ни странно, я почти не тоскую по тем, прежним временам, когда во дворцах Константинополя и Рима местные вершители судеб рассыпались в льстивых комплиментах, желая затащить меня в постель. Впрочем, как и по моим богатым покоям при дворе Валагунда, отца Лайнеф, в городе темных Морнаосе, несмотря на то, что это было единственное место, где я могла расслабиться и не думать об очередной придворной интриге, опасаясь за собственную жизнь, и не оглядываться по сторонам, ловя завистливые взгляды соперниц, жаждущих занять моё место на ложе короля.
Здесь нет ручной собачонки Валагунда, его всевидящего ока — Алистара, норовившего уличить в заговоре всех и каждого, от ледяного взгляда которого даже мне становилось не по себе. Внешняя привлекательность и редкая обаятельная улыбка этого блондина не одну придворную эльфийку вынуждали пасть к его ногам, но за этой внешностью скрывался острый ум, подозрительность и холодное сердце. Алистару ничего не стоило отдать в лапы палачей собственную мать, если он заподозрит её в измене Валагунду. Поэтому его боялись все, в том числе и я.
Свист и топот копыт прервали мое путешествие в прошлое. Спустившись по лестнице, я облачилась в накидку с капюшоном, прячась от дождя, и заметила у ворот знакомую женскую фигурку, едва прикрытую мокрыми тряпками и насквозь промокшим плащом. Намеренно не показывая радости от нашей встречи, я недовольно поджала губы и со всей возможной строгостью произнесла:
— Лайнеф, а тебе никто не говорил, что нехорошо давать повод для переживаний даме столь преклонного возраста?
ГЛАВА 4.
Алистар.
Я отказывался верить в то, что видели мои глаза: пылающий ярким заревом город, окутанный черным дымом, был наполнен криками и стонами; воздух пропитался запахом крови и сожженной эльфийской плоти. Морнаос захлебнулся в слезах женщин и детей, в муках стариков, не способных сопротивляться напору демонов, уничтожающих всё живое на своем пути. Мои собратья-воины сражались, защищая то, что было им дорого, но оборона была ничтожна по сравнению с той мощью, что обрушилась на цитадель к её погибели. Я чувствовал, что все магические барьеры, окружавшие центр города и дворец повелителя, были разрушены. Это был конец существования ещё вчера процветающего и величественного Морнаоса.
Чудом выбравшийся из этого побоища мальчишка, спотыкаясь и падая, бежал прочь от крепостных стен с расширенными от ужаса глазами. Лицо его было перемазано сажей и кровью, рука с перебитыми сухожилиями наспех перевязана ветошью. Малец хотел было пронестись мимо, и нам пришлось его остановить. Демонстрация эмоций не была свойственна нашему роду, но эльфийские воины смотрели на него с нескрываемой болью.
— Что происходит в городе? — мой голос звучал хрипло, я пытался держать контроль над собой, но в свете того, что творилось за крепостными стенами, делать это было неимоверно сложно.
— Это демоны! Демоны! — кричал мальчишка испуганно.
— Успокойся. Скажи, как близко они подобрались ко дворцу?
— Они сожгли все! Они всех убили! — паника лилась из мальчишки, словно речной поток. — Почти никого не осталось в живых, а те, кто остались, все равно погибнут!
— Что с королём и свитой?
— Они мертвы, господин. Дворец лежит в руинах. Уходите отсюда! Бегите, пока не поздно! — на глазах бедняги блестели слезы.
«Мой господин! Не уберег…» — с горечью подумал я, прежде чем на моих глазах мальчишка кулем