Подобравшись и гордо приподняв подбородок, она продолжила:
— Ты даже представить себе не можешь, что здесь было изначально! Пусть здесь стало приемлемо жить, но болото останется болотом, сколько бы лилий здесь не взросло!
— В Аквитании сейчас неспокойно, в Византии утверждено христианство, и на таких, как мы с тобой, идёт травля. Люди невежественны и беспомощны в своих страхах. Они предпочитают уничтожать то, чего не понимают и боятся, — секундная пауза, и, скрепя сердце, я продолжила. — Но, если ты так настаиваешь, я никого не держу подле себя. Даже тебя. Можешь проваливать куда угодно. Я остаюсь здесь.
— Если ты еще помнишь, я присягала твоему отцу, и последним его приказом было позаботиться о наследнице трона. По эльфийским законам если король мертв, приказы его незыблемы! — на взводе она мастерски могла дать отпор. — Да, и ещё… Боюсь, что мое отсутствие прискорбно скажется на далеко не теплом твоем отношении к Квинту. Бедный парень не виноват, что унаследовал сущность своего отца, а ты порой волком на него смотришь, спуская всех собак только за то, что он появился в поле твоего зрения. Даже мне становится не по себе.
— Бьёте, советник, по больному? — ощетинившись, прошипела я, но, понимая её правоту, устало села на кровать. В воздухе повисла напряженная пауза. Безвольно опустив на колени руки и склонив голову, я задумалась, стоит ли рассказывать Иллиам о собственных, непонятных даже мне, ощущениях, связанных с этими краями. Возможно, она права, и стоило вместе с легионом вернуться в Империю, но что-то неумолимо притягивало меня к этим местам.
— Я не знаю, как тебе это объяснить, Иллиам, но я предвижу, что должна остаться здесь…
— Предвидишь? — грубо оборвав меня, она вспыхнула как фитиль, и зашлась смехом. — О чем ты говоришь сейчас, Лайнеф? Предвидеть мог твой отец, который обладал мощными ментальными способностями. Предвидеть могла твоя мать — светлая, обладающая даром предсказания. За все то время, что я тебя знаю, а это, прошу заметить, не одно десятилетие, в тебе и намека не было на подобные способности. Не знаю, что ты там предвидишь, но по мне это просто очередная блажь взбалмошной, не знающей ни в чем отказа принцессы!
— Не ори! — рявкнула я не неё. Вскочив с кровати, я схватила колчан и направилась к Иллиам, ногой отшвырнув по дороге пару византийских ваз и злорадствуя, когда одна из них разбилась, а госпожа советник поморщилась:
— Ничего, выпишешь новую, если только сама за ней не умотаешь.
Встав напротив негодующей подруги, я вытащила ту самую, с голубым наконечником стрелу и на раскрытой ладони протянула Иллиам:
— Так что, ты всё ещё считаешь, что я полный бездарь? Взбалмошная принцесса, не достойная своих предков? Тогда поясни мне, госпожа советник, что это?
ГЛАВА 7. ИЛЛИАМ.
— Тогда поясни мне, госпожа советник, что это? — с разгневанным видом произнесла Лайнеф, демонстрируя зажатую в кулаке стрелу.
Я перевела взгляд на предмет и… уже ничего не слышала, могла лишь догадываться, что она о чем-то спрашивает и наверняка ждет ответа, но сейчас я будто находилась в ступоре. В горле моментально пересохло, холод пронесся по спине и обжег затылок. Казалось, пол уходит из-под ног, а подо мной разверзлась бездна. Окружающая обстановка померкла перед видом предмета, от которого я не могла отвести взгляд. Моментально узнав оперение, которое могло принадлежать только проклятому дому Доум — Зартрисс, моему дому, липкий страх закрался в сердце.
— Иллиам, ты слышишь меня вообще? — Лайнеф трясла меня за плечо. — Да что с тобой, Иллиам?
Щеку обожгло от удара ладони. Именно это вывело меня из оцепенения. Мощным потоком воздух ворвался в легкие, и только сейчас я поняла, что на время перестала дышать.
— С тобой всё в порядке?
Обеспокоенной голос подруги был так непривычен слуху, что я поторопилась ответить, но слова прозвучали холодно и отстранено:
— Всё в порядке…
Не желая волновать подругу подозрениями — иначе слишком много пришлось бы объяснять, я торопливо добавила:
— Что-то я сегодня ужасно рассеяна, забыла дать слугам кое-какие распоряжения. Мне нужно идти, а ты устраивайся.
— Ну разумеется, как всегда, всё в порядке! — спешно закрывая дверь, услышала я негодующий вопль декуриона. — И распорядись, советник, чтобы этот гребанный склеп привели в приемлемый для проживания вид! — далее последовал звук разбиваемых о стены предметов, судя по всему, очередная погибшая ваза. Но в эту минуту даже безумно дорогая посуда, выполненная на заказ у известных византийских мастеров, меня не волновала — все мысли заняла тень из далекого прошлого…
Как в тумане я спускалась в зал, когда звуки веселой песни менестрелей под аккомпанемент костяной флейты, лиры и бойрана, сопровождаемые хохотом мужчин и заливистым смехом женщин, на некоторое время вернули меня в мир смертных к своим обязанностям. Похоже, пиршество было в самом разгаре: чаши с яствами наполовину пусты, новые графины с вином приносили явно уже не в первый раз. Кто-то из парней, не рассчитав свои силы, уснул прямо под столом, дополняя незатейливую песню собственным “музыкальным” храпом. Измотанные в долгой дороге воины шутили и заигрывали с молодыми девушками, не забывая при этом наполнять свои кубки.
— Тасгайл, — позвала я, и расторопный распорядитель моментально материализовался у меня за спиной.
— Да, госпожа?
— Возьми с собой несколько человек, и приведите покои госпожи Лайнеф в должный вид. К моему прискорбию ей не понравился интерьер. Также принесите госпоже еды и вина, всё необходимое для омовения, но ни в коем случае не присылай служанок в помощь, иначе не миновать нам бури, — старик покачал головой, пряча улыбку в седой бороде, и уже искал глазами нужных людей, когда я окликнула его: — Да, и не беспокой меня до утра.
Находясь в своих покоях, отхлебнув из кувшина воды и сбрызнув лицо, я попыталась привести мысли в порядок. Ничего не получалось. В голове полный хаос, тревожные мысли путались и не поддавались никакой логике, рождая неосознанную панику. Но нет, этого просто не могло случиться. Просто не могло! Не сейчас, когда я забыла о постоянном страхе и ночных кошмарах, от которых просыпалась некогда в холодном поту и в побелевших от напряжения пальцах до судорог сжимала рукоятку кинжала. Только не сейчас, когда привыкла жить, не ожидая очередного появления мрази, умудрившейся превратить мою жизнь в кошмар и унижение. Мертвые не возвращаются!
Я прекрасно видела, как он подыхал, как кровь сочилась на разорванный шёлк моего ночного платья, как последний выдох этой гадины отравлял воздух