Засветился энергетический щит твари, зверь злобно рявкнул и рывком повернул морду в сторону Феди.
Неожиданно для самого себя я понял, каким способом можно прикончить тварь, сохранив всем троим максимум силы. Пока люмпус скалился на танка, я, откинув автомат, быстро очутился за его спиной и, схватив нож, неистово ударил монстра в бок.
Не пробил щит. Ударил еще раз. И еще. Я давно понял, что люди с чипом даже самым обычным оружием нанесут инопланетянам в разы больше урона, нежели простые земляне. Поэтому и продолжал бить. Бил со всей накопившейся яростью. Перед глазами стояли брошенные машины, вымершие улицы, изувеченный дядя Дима…
— Ну хватит уже, Сань! Остынь! Чего скалишься, ополоумел, что ли?
Вздрогнув, я понял, что монстр давно мертв, а я потрошу ножом упавшую в снег тушу. Пока Сеня держал его, мы с танком сбили с твари щит, и Федор прикончил ее, раскроив череп.
— Ну вот, отлично, — удовлетворенно кивнул спортсмен, прекратив трясти меня за плечи.
— Иди в машину! — рявкнул Сеня, и на секунду я уловил его волю в танке.
— Ага, — как ни в чем не бывало кивнул Федя, зашагав к водительскому месту. Вспотевший и тяжело дышащий телепат повернулся ко мне и быстро заговорил:
— Я хочу быть с тобой в команде. Больше бойцов — выше шанс выжить. Но подставляться по твоей прихоти не собираюсь. Эта тварь сообщила о нас, — он раздраженно пнул люмпуса. — Скоро тут будет вся стая. Жду тебя пять минут. Не успеешь — досвидос. Сволочи появятся раньше — досвидос. Все понял?
— Жди, — ответил я и, подобрав автомат, влетел в подъезд через раскрытую дверь.
В нос ударил застоявшийся запах гнили. Едва не вырвало после первого же лестничного пролета. Поморщившись, уткнулся носом в рукав и продолжил подниматься по ступеням.
Оказавшись на втором, настороженно замер. На лестнице между вторым и третьим лежало тело. Сейчас я видел только ногу в черном ботинке. Отчего-то эта обувь показалась смутно знакомой.
Шаг за шагом я поднимался все выше, и когда миновал очередной пролет, едва не выронил автомат.
Дыхание перехватило, на глаза навернулись слезы.
Я всю жизнь знал лежащего вниз лицом человека. Точнее, оставшееся от него кровавое месиво. Если бы не часы «50-летию победы», доставшиеся ему от моего прадеда, что валялись рядом, — ни в жизнь не признал бы в обглоданном трупе своего отца. Одежда разодрана, ни лица, ни кистей… только обезображенное тело.
Глядя на запекшуюся кровь, я до скрипа сжал зубы и бросился наверх. Мигом оказался на четвертом этаже. На полсекунды замер — нужная мне деревянная дверь была выломана. Отбросив страх и сомнения, решительно шагнул через порог.
За спиной оглушительно прогрохотал замок. Я резко обернулся — в приоткрытом проеме железной входной двери увидел усталое, немного осунувшееся лицо. Вокруг синих глаз за последнее время добавилось морщин, когда-то идеально уложенные светлые волосы скатались и походили на паклю.
— Саша… — неуверенно пробормотала она. — Где же ты был?..
Не ответив, я бросился к маме. Она впустила меня в прихожую и крепко обняла. Но тут же разжала объятья, заперев дверь на два замка и щеколду.
Бегло осмотрелся — обстановка в прихожей ни капли не изменилась, лишь пол покрывал слой засохшей грязи, и по всей квартире скверно пахло.
Послышались шаги, и из зала вышла девушка с растрепанными темно-русыми волосами да потускневшим автозагаром на лице. Хозяйка квартиры тоже схуднула. Помню, как пару месяцев назад жаловалась, что все еще не может вернуть форму после вторых родов. Что ж… Апокалипсис в помощь…
— Привет, — тихо поздоровалась Настя, держа на руках спящую десятимесячную дочь Арину.
— Привет, — отозвался я и помахал рукой Вите — семилетнему сорванцу, опасливо выглядывавшему из-за спины матери.
— Как же я рада тебя видеть! — мама всхлипнула и снова попыталась обнять меня.
Отстранившись, я решительно проговорил:
— У нас очень мало времени. Разговоры и рассказы потом. Из соседей еще остался кто?
Настя посмурнела и молча покачала головой. Мама всхлипнула еще громче.
— Быстро одевайтесь! Мы уезжаем!
Глава 15. Пополнение
Мама помогла Насте запаковать раскричавшуюся Арину в комбинезон, затем женщины быстро накинули верхнюю одежду. Натягивая шапку, хозяйка квартиры сообщила, что давно подготовила все самое необходимое, и через минуту притащила из зала в прихожую две большие спортивные сумки.
Малышка утихла, причмокивая соской. Я замер возле платяного шкафа.
— Насть, остались куртки Генриха? — спросил я, пропустив более животрепещущий вопрос — где, собственно, сам ее последний хахаль, пришедший на смену тому, который был после отца Арины.
— Бери! — распахнула она дверь шкафа.
Я выбрал красный пуховик, на мой взгляд, идеально подходящий фигуре Федора, и отдал его в руки матери.
— Мам-м, — пропищал Витя, — а можно я «плейстейшен» возьму?
Женщина скривилась, но прежде чем открыла рот, я положил парню руку на плечо:
— Нет, — коротко ответил и окинул свой табор взглядом. — Выходим! Держитесь за мной, и… — я запнулся, вспомнив, кто лежит между этажами. Поднял глаза на мать. — Не смотрите по сторонам. Глядите лучше строго под ноги.
Понимая, насколько сложный я отдал приказ, распахнул дверь, выставив дуло автомата.
— Чисто, — сообщил остальным. — Идем.
Прислушиваясь к каждому шороху и осторожно ступая, мы оказались на третьем этаже. Начали спускаться дальше и…
— Нет! Петя! — выкрикнула позади меня мать, увидев тело.
Громко закричала испуганная Арина. Я резко обернулся, впившись в маму взглядом:
— Возьми себя в руки! — от моего возгласа Витя вздрогнул. — Идем! Живо!
Мама судорожно кивнула. Я резво бросился вниз, по пути подхватив отцовские часы. Раз сейчас мы не можем попрощаться с умершим и уж тем более похоронить его, как полагается, пусть хоть память останется.
Через несколько секунд под вопли малышки мы всей гурьбой вывалились из подъезда.
— Твою мать… — растерянно пробормотал я.
— А где машина? — изумленно выпалила Настя. — Мы ведь видели черный пикап в окошко! Саш, с тобой же были еще люди, верно?!
— Тихо! — гаркнул я. — Успокой дочь и оставайтесь на месте!
Вышел на дворовую дорогу и, держа наготове калаш, огляделся по сторонам. Мы приехали слева, оставив на девственно чистом снегу следы шин, которые теперь уводили вправо. Вместе с отметинами от гигантских собачьих лап.
— Твою мать… — повторил я, насчитав три пары. Неудивительно, что мои «товарищи» дали по газам.
— Саш… что будем делать? — пробормотала мама, тихо подойдя ко мне. — Нельзя оставаться на улице! Хоть оборотней и стало гораздо меньше, они… — мама вздрогнула, борясь с подкатившим к горлу комом.
Я глянул на остальных: Арина с интересом глядела по сторонам и даже пыталась слезть с Настиных рук. Да уж… маленькие дети боятся только резких движений и звуков. Общечеловеческие страхи им прививают родители. Дай малышке поиграться отрубленной поросячьей головой, она с радостью начнет обсасывать уши да выводить окровавленными пальцами каракули.
Хотя, с другой стороны, не пытайся Настя сейчас крепиться и разрыдайся