Я не смог сдержать улыбки. Жизнь и привычки не меняются с годами. Все так же, как и в моем детстве — работа занимает всё время.

— Тебе лучше вернуться домой, — усмехнулся я.

Мать изумленно захлопала глазами:

— Как? Разве я могу тебя оставить? Ладно, отец уехал, всё-таки нельзя бросать дела без присмотра…

— Я в порядке. Не веришь мне, можешь спросить у врача. Я рад, что вы приехали, но папе сейчас ты нужнее, чем мне. Его сердце не выдержит долгого общения с поставщиками.

Геннадия Петровича даже специально звать не пришлось — он сам шел ко мне. Вежливо извинившись перед мамой, сообщил, что я должен пройти кое-какие обследования, и что при хороших показателях меня вскоре отпустят домой.

— Смотри мне, — заявила мама, прощаясь. — Не дай Бог что-то не так — я никуда не уеду.

Результаты моих обследований поразили лечащего врача. По его словам, меня «хоть сейчас можно в космос отправлять — ни единой болезни, ни одного дефекта». Честно говоря, я сам удивился — помню раньше и язва мучила, и зрение не стопроцентное, и позвоночник кривой…

А может, мне это кажется? Может, я всегда обладал богатырским здоровьем? Ох… как голова кружится…

— Вам плохо? — ахнула Леночка, придерживая меня по пути в палату. — Нужно присесть?

— Нет, спасибо, — мотнул я головой и продолжил ковылять по коридору.

Мы вернулись в мои хоромы, и медсестра оставила меня, сообщив, что скоро принесут обед. Я взял пульт от телевизора и залез на кровать.

— Эпидемия в Париже разрастается, — вместо приветствия сообщила бессменная ведущая главного новостного канала страны. — Все выезды из города перекрыты. Но вспышки заражения вирусом Эбола IV фиксируются уже по всей стране и за её пределами. Число же зараженных в Африке — на родине вируса — достигло уже сорока процентов от общего количества населения…

Я завис, тупо уставившись в экран и в очередной раз пытаясь переварить информацию. За те шестнадцать дней, что вылетели из моей головы из-за амнезии и комы, в мире разразилась настоящая катастрофа! Ведь не было такого ужаса две недели назад! И, вроде как, лекарство изобрели… По крайней мере, так сообщала ВОЗ! Не зря я тогда не поверил ни единому их слову!

Дверь открылась, в палату вошла санитарка, толкая перед собой сервировочный столик. Выставив на стол мою тарелку с вязкой на вид кашей и стакан чая, она молча удалилась.

Скривившись, я посмотрел на обед. Понимаю, что тех, кто еще недавно считался коматозником, нельзя кормить нормальной пищей, но… За что мне такое счастье!

Живот заурчал, поддерживая мое негодование. Тяжело вздохнув, я принялся поглощать безвкусную жижу. Отвратительно! Ну, хоть голод немного притупляет.

— Перейдем к другим новостям, — предложила телеведущая. — Информация о скором пробуждении супервулкана Йеллоустоун может оказаться правдой. Как сообщили из…

Я внимательно смотрел на экран, вслушиваясь в каждое слово женщины. Эбола, Йеллоустон… все это казалось… таким знакомым! Но если о вирусе уже давно трещат по всем углам, то про супервулкан я не слышал. По крайней мере, не могу вспомнить… Такое ощущение, будто что-то важное вылетело из головы. И вот оно бьётся в закрытую дверь, пытаясь вернуться обратно, а я все никак не могу подобрать ключи…

Я встрепенулся — в дверь действительно постучали. Встревоженно повернул голову и увидел, что, не дождавшись моего ответа, в палату вошел здоровенный мужчина лет сорока на вид. Сощурившись, я попытался предположить, кто же это может быть. О таких говорят «косая сажень в плечах», такие нравятся женщинам и вызывают зависть у других мужчин.

— Пришли наконец в себя, — вместо приветствия констатировал незнакомец, захлопнув за собой дверь и оставив в коридоре сопровождавшего его Геннадия Петровича. — Очень рад, что вы вернулись в наш мир. С подключением, можно сказать.

Он усмехнулся, а я едва заметно скривился. Эта избитая фраза, порожденная интернет-мемами, вспышкой молнии пронеслась в моей голове. Она явно для меня значила больше, чем для многих. Вот только…

— Кто вы? — спросил я у уже успевшего расположиться на стуле незваного гостя.

— Ох, как не прилично вышло! — всплеснул он руками. — Покорнейше прошу прощения, — он улыбнулся и шуточно поклонился. — Вот, смотрите, — здоровяк достал из внутреннего кармана пиджака красные корочки и ловким движением пальцев раскрыл их у меня перед носом. — Подполковник Батурлин Александр Сергеевич. Старший оперуполномоченный по особо важным делам.

Он захлопнул передо мной удостоверение офицера ФСБ и вновь поклонился, лучась улыбкой Алена Делона.

— Чем обязан? — только и смог выдавить я.

Несколько секунд он беспардонно пялился на меня. Под его насмешливым въедливым взглядом я чувствовал себя крайне неуютно. Кажется, даже поежился. И это не скрылось от глаз подполковника.

— Не буду вас мучить и перейду сразу к делу, — после затяжной паузы наконец-то произнес он. — Что вы слышали о Волчьем Когте?

— Простите? — не понял я. — Это что, какой-то фильм?

— Ха-ха-ха, — громко засмеялся фсбшник. — Лучше бы фильм, — он вмиг посмурнел и уже серьезно спросил: — Действительно провалы в памяти?

Я неуверенно кивнул. Рядом с таким важным человеком чувствуешь себя цыпленком на слете беркутов. Поскорей бы он уже ушел! Чего прицепился?! Я обычный парень. В жизни ничего такого не делал, за что ко мне следовало бы спецслужбы присылать! Даже провокационные репосты в соцсетях не оставлял, ей-богу!

— Хм… — протянул Александр Сергеевич. — Я не удивлен. Более того, это норма. Обычно в таких случаях память возвращается в течение нескольких дней, но я и так слишком долго ждал вашего пробуждения. Придется сделать то, что не очень рекомендуется, — он задумчиво покачал головой и резко поднялся на ноги. — Собирайтесь! Вы выписываетесь.

— Что? — удивленно выпалил я. — Геннадий Петрович ничего такого не говорил!

— Я сказал, — властно произнес Батурлин.

Не успел я даже пикнуть, как в дверь постучали, и на пороге возник еще один незнакомец. Как и подполковник, он носил весьма представительный костюм, правда, был несколько меньше в плечах и ниже ростом.

— Александр Сергеевич, — произнес вновь прибывший, — документы готовы. Можем выписываться, — мужчина всучил Батурлину медицинскую карточку и лист А4 в мультифоре.

— Очень хорошо, — кивнул фсбшник и, переведя на меня взгляд, устало вздохнул. — Ну, чего сидим? Подъем, Иван Александрович, — положив документы на тумбочку и обогнув мою кровать, он нагнулся и поднял пухлый пакет. — Вот, родные вам оставили вещи. Я подожду вас снаружи. Не буду требовать, чтобы вы оделись, пока горит спичка — знаю, в армии вы не служили и не готовы к подобному испытанию. Но, пожалуйста, сильно не задерживайтесь.

Он еще раз поклонился и вместе со своим подчиненным вышел за дверь. Я проводил их взглядом. Через стекло было видно, что подполковник, не оборачиваясь, зашагал дальше по коридору, а второй мужчина как истукан застыл возле моей палаты.

На автомате я потянулся к пакету. Сверху лежал кошелек, ключи,