Может быть, цель — это некая комбинация эффективности, качества и технологии? Но тогда я опять вынужден сказать, что важных целей много. А сказать это — значит ничего не сказать, даже если забыть, что это противоречит словам Ионы.
Тупик.
Я смотрю вниз с холма и вижу перед огромной стальной коробкой завода стеклянно-бетонную коробку поменьше. Это заводоуправление, где находятся разные службы и администрация. Там есть и мой кабинет — в левом углу. Прищурившись, я почти что вижу, как секретарша ввозит на тележке огромную кипу телефонограмм.
Я делаю добрый глоток пива, запрокинув голову, и вдруг вижу их. За заводом есть еще два длинных и узких здания. Это наши склады. Они до самой крыши завалены запасами и еще не распроданным или не отгруженным товаром. На двадцать миллионов долларов готовой продукции — качественной продукции, изготовленной по самой современной технологии. Все изделия упакованы в ящики, запечатаны и дожидаются, когда их кто-нибудь купит.
Вот в чем дело. Ясно, что «ЮниКо» держит завод не просто затем, чтобы заполнять склад. Цель — в продажах.
Но если цель в продажах, почему Иона не считает целью долю рынка? Доля рынка как цель даже важнее продаж. Если у тебя большая доля рынка, ты больше продаешь. Захвати весь рынок, и цель достигнута. Разве не так?
Может, и нет. Я помню старую присказку: «Мы теряем деньги, но собираемся компенсировать это объемом продаж». Иногда компания продает товары почти по себестоимости или даже себе в убыток, просто чтобы разгрузить склады. «ЮниКо» тоже случалось так делать. Ты можешь иметь большую долю рынка, но если ты не зарабатываешь деньги, то какой смысл?
Деньги… Да, конечно, деньги важны. Пич намеревается закрыть завод, потому что он обходится компании слишком дорого. И я должен найти способ уменьшить расходы…
Минуточку. Представим, что я придумал нечто замечательное, и нам удалось выйти на нулевой уровень — ни прибылей, ни убытков. Но «ЮниКо» занимается бизнесом не для того, чтобы не терпеть убытки.
Компания существует, чтобы делать деньги, получать прибыли.
Теперь все понятно.
Цель производственной организации — делать деньги.
Зачем бы еще Дж. Бартоломью Грэнби основал свою компанию в далеком 1881 году и начал выпускать усовершенствованную угольную печь? Из любви к печкам? Или из великодушия он решил принести тепло и уют в миллионы домов? Куда там! Старик Барт сделал это ради заработка. И он преуспел, потому что его печь оказалась очень кстати в те дни. А потом инвесторы дали еще денег, чтобы Барт мог заработать больше и поделиться с ними.
Но является ли получение прибылей единственной целью? Как быть с другими факторами, о которых мне приходится заботиться?
Я достаю из кейса лист бумаги, а из кармана пиджака ручку. Затем составляю список тех вещей, которые люди считают целями: приобретение материалов по выгодным ценам, предоставление работы хорошим людям, высокие технологии, производство товаров, производство качественных товаров, продажа качественных товаров, завоевание большей доли рынка. Я добавляю еще несколько пунктов вроде коммуникации и удовлетворения потребителей.
Все это важно для успеха бизнеса. Но чему все это служит? Тому, чтобы компания зарабатывала деньги. Сами по себе все эти вещи целями не являются — они являются лишь средствами для достижения цели.
Как я могу быть в этом уверен?
Никак. То есть не совсем. Но получение прибылей как цель производства — версия очень правдоподобная. Хотя бы потому, что ни один пункт из моего списка гроша ломаного не стоит, если компания не получает прибылей.
Ведь что происходит, если компания не зарабатывает деньги? Если компания не зарабатывает деньги, производя и реализуя товары, или выполняя договоры, или продавая часть своего имущества, или какими-то иными средствами, она перестает функционировать. Точно, деньги должны быть целью. Ничто другое не подходит. Так или иначе, лучшей версии у меня нет.
Если цель — получать прибыли, тогда (выражаясь словами Ионы) действия, направленные на получение прибылей, продуктивны. А действия, уводящие нас от получения прибылей, непродуктивны. За последний год или даже больше завод скорее удалялся от цели, чем шел к ней. Поэтому, чтобы сохранить завод, я должен сделать его продуктивным. Я должен сделать так, чтобы он зарабатывал деньги для «ЮниКо». Это, конечно, упрощенная схема, но справедливая. По крайней мере, это логичная отправная точка.
Я словно вышел из долгого транса. Все вокруг кажется знакомым, но что-то все-таки изменилось. Даже солнце как будто ярче светит. Я допиваю последний глоток пива и вдруг понимаю, что надо ехать.
6
Мои часы показывают половину пятого, когда я ставлю свой «бьюик» на заводскую стоянку. А в своем кабинете я сегодня еще не был. Я выхожу из машины, прихватив кейс. Стеклянная коробка заводоуправления безмолвна, как смерть, как засада. Я знаю, что внутри меня ждут — ждут, чтобы наброситься. Я решаю всех разочаровать и пойти в обход, через цеха. Я просто хочу взглянуть на все свежим взглядом.
Миновав проходную завода, я надеваю защитные очки, которые всегда ношу в своем кейсе. У входа на стене висят каски. Я прихватываю одну из них, надеваю и иду дальше.
Завернув за угол и оказавшись на одной из рабочих площадок, я с удивлением обнаруживаю трех рабочих, которые без дела сидят на скамейке, читают газету и лениво переговариваются. Один из них замечает меня и предупреждает остальных. Газета сворачивается и исчезает с ловкостью змеи, прячущейся в траве. Все трое напускают на себя деловой вид и расходятся в разные стороны.
В другое время я мог бы махнуть на это рукой. Но сегодня я возмущен. Черт возьми, эти рабочие прекрасно знают, что завод в беде. Должны знать после недавних массовых увольнений! И можно было ожидать, что они будут стараться изо всех сил, чтобы сохранить свои места. Но вот, пожалуйста, трое почасовиков, получающих, вероятно, десять или двенадцать долларов в час, как ни в чем не бывало протирают штаны. Я иду к их начальнику.
Когда я говорю ему, что трое его людей сидят и ничего не делают, он начинает оправдываться тем, что они свою работу сделали и теперь ждут прибытия новых деталей.
Я говорю ему:
— Если вы не можете обеспечить своих людей работой, я найду цех, где им дадут работу. А теперь займите их хоть чем-нибудь.