Как она и предполагала, Барто и Розара вернулись с собрания злые, расстроенные и готовые выместить свое раздражение на ней. К счастью, собрание продлилось дольше, чем она ожидала, – скорее всего, много спорили, – и к их возвращению список вещей был наполовину готов.

– Это нам не нужно, – заявил Барто на первом же пункте ее списка. – Я же тебе говорил: вещи местного производства ничего не стоят.

Он скрылся в спальне и, судя по звукам, принялся вываливать содержимое одежных шкафов на пол.

– Они говорят, что у нас нет права выбирать планету, – сказала Розара. Она беспокойно кружила по кухне, хватая и возвращая на место то одно, то другое. – Что надо быть готовыми к отлету через двадцать девять дней, и каждый может взять с собой не больше двадцати килограммов. Полет будет проходить в криокапсулах, а куда мы летим – узнаем только на месте…

– Сволочи! – Барто появился на пороге спальни с охапкой одежды в руках. Офелия отметила, что он взял только свою одежду. – Все, что мы для них делали… все эти годы…

Офелия не стала напоминать, что он прилетел сюда ребенком и большую часть жизни пользовался трудами других.

– А что станет с поселком? – спросила она.

– Почем мне знать? Может, сровняют с землей или забросят. Какая разница? – Он снова скрылся в спальне; Офелия услышала глухой звук: Барто швырнул охапку одежды на кровать. – Мама! Где у нас чемоданы?

Офелия подавила смешок и попыталась ответить спокойно:

– У нас их нет, Барто.

С чего он взял, что у них есть чемоданы? В них никогда не было нужды.

– Но ведь вы с папой как-то перевозили сюда вещи.

– Компания выделила каждой семье по ящику.

Потом эти ящики использовали при строительстве рециклера. Все, что у них было, шло в дело.

– Нам ничего выделять не будут. Вещи велели во что-нибудь упаковать, чтобы их можно было сложить в грузовом отделении. – Он мрачно посмотрел на нее, словно это она виновата и должна найти решение.

– Можно что-нибудь сшить, – предложила Офелия. – В кладовых полно ткани. Если нам больше не нужно шить на всех одежду, можно пустить ее в дело.

Я никуда не лечу, напомнила она себе, но это была интересная задача. Ей всегда нравилось решать задачи. В голове уже зароились воспоминания о чемоданах, которые ей доводилось видеть много лет назад, еще до эмиграции. Чемоданы эти, принадлежащие другим людям – они с Умберто никогда не путешествовали, – были прямоугольные или в виде цилиндров, из ткани или из пластика. Имея в запасе всего тридцать дней, разумнее будет остановиться на ткани. Она стала перебирать в голове, кто из женщин умеет шить на машинке, кто работает быстрее всех, кто умеет строить выкройки.

– Займись этим, – сказал Барто. – А заодно проверь, что нужно заштопать.

Он широким жестом указал на горы одежды, рассыпанной по полу и кровати.

Проще было взять всю груду и отнести в швейный зал, чем убеждать сына, что далеко не все вещи нуждаются в ремонте или что не все они пригодятся там, куда они летят. Офелия собрала в охапку сколько могла унести и повернулась к двери.

– Подожди, а остальное?

– Больше я не унесу, Барто, – ответила она, избегая его взгляда.

Последовала долгая пауза, но вот он фыркнул, и Офелия поняла, что буря миновала. Она понесла одежду в центр; в коридоре перед швейными залами оживленно переговаривались несколько женщин. Завидев ее, они притихли. Молчание прервала Ариана:

– Сера Офелия… вам чем-нибудь помочь?

Офелии всегда нравилась Ариана: они с Аделией были подругами. На секунду ее захлестнули воспоминания: две девочки шепчутся о чем-то под первым высаженным в колонии апельсиновым деревом… Когда Аделия умерла, Ариана навещала Офелию каждый день; когда у нее родился первенец, она попросила Офелию стать названой матерью. Офелия улыбнулась женщине.

– Барто хочет, чтобы я починила его одежду, но, думаю, работы там совсем немного.

Стоит ли говорить Ариане о своей задумке сшить чемоданы из запасов ткани в кладовых? Наверняка кто-нибудь уже об этом подумал.

– Нам некуда складывать вещи, сера Офелия! – Разумеется, Линда не устояла перед соблазном поделиться новостями. – Я знаю, что раньше Компания выдавала ящики, но они куда-то делись, а новых нам не дают.

– Из ящиков сделали стены рециклера, – сказала Офелия. Об этом рассказывали в школе – по крайней мере, в те времена, когда она помогала учителям. Линда должна это знать.

– Но что нам теперь делать, сера Офелия?

На лицах нескольких женщин проступила досада. В отличие от Линды, они знали, что вопрос не к Офелии, и не рассчитывали услышать от нее ничего дельного.

В ней забурлило озорство; невозможные ответы пронеслись в голове, как стайка галдящих детей, путая мысли. Офелия представила, как произносит:

«А мне какое дело? Я никуда не полечу».

– Все просто, – сказала она вместо этого. – Мы сошьем специальные короба из ткани, предназначенной для пошива одежды на будущий год.

– Вы такое умеете? – Изумление на лице Линды было почти неприличным.

Офелия улыбнулась женщинам, переводя взгляд с одного лица на другое, чтобы привлечь их внимание.

– Наши лучшие швеи – мастерицы придумывать и шить новые вещи. Без них мне не справиться…

Ритуальная фраза. Невежливо хвастаться своими умениями, а уж тем более говорить, что никто, кроме тебя, этого не умеет.

– Что-то вроде мешка? – предположила Ката. Судя по голосу, она приободрилась.

– Скорее вроде ящика, только из ткани, – сказала Ариана.

– А хватит ли ткани? – спросила Линда.

– Сходи да посмотри, –