«Это было лишь одной из причин», - хмуро заметила она про себя.
Вслух же сказала следующее:
- Я также не припомню, чтобы вы хоть раз справлялись о нем.
- Тем не менее я твердо намерен это исправить, - пообещал Эмилиано. - И кажется, я уже говорил вам. - Мужчина явно начинал раздражаться. - До недавнего времени я не имел понятия о том, где находился Даниель. Как ты, наверное, помнишь…
Последовавшая пауза была предназначена для того, чтобы напомнить Лорен об их некогда случившейся близости.
- Я живу в Риме. Но когда приезжал сюда, Анджело заверил меня в том, что о Даниеле хорошо заботятся. Все же я настоял, чтобы он рассказал, где мой племянник. Этот разговор случился между нами незадолго до его смерти. Он утверждал, что не знал, где ты. Зачем было лгать мне?
- Потому что он не хотел, чтобы вы знали о том, что произошло на самом деле! - воскликнула Лорен.
- А что произошло на самом деле, Лорен? - поинтересовался Эмилиано скептически.
- Он отказался от Даниеля, потому что не хотел брать на себя ответственность! Анджело прекрасно знал, где и как меня найти. Мог бы приехать в любое время, чтобы встретиться с Даниелем, и я бы не стала чинить ему препятствий для общения с сыном. - Она злилась, ее гнев питала обида за племянника. - Но он так никогда этого не сделал, потому что не хотел отвлекаться от азартных игр и беготни за юбками и светской жизни, которой вы так наслаждались!
Это был крик души из-за несправедливости. Им с сестрой пришлось заплатить слишком высокую цену за то, что они спутались с братьями Каннаваро. Викки не заслуживала мужа-распутника и алкоголика, от которого она ушла менее чем через год совместной жизни. В свою очередь, Лорен не заслуживала презрения со стороны его младшего брата…
- Тем не менее, - холодно сказал Эмилиано, не обращая внимания на ее обвинения. - Даниель его сын и, следовательно, мой племянник.
- И вы, естественно, хотите видеть малыша? - Лорен должна была уступить. - Боюсь, сегодня это уже невозможно - он спит.
Она почувствовала напряжение, исходящее от мужчины, и впервые обратила внимание на темные круги у него под глазами - вероятно, их причиной стала недавняя гибель его брата.
- Ясно. - Казалось, Эмилиано успокоился. - Но ты нет, Лорен. Я хочу, чтобы ты понимала мои намерения. Мне будет недостаточно лишь изредка видеть собственного племянника.
Лорен почувствовала головокружение и тошноту. - Что вы хотите этим сказать? - осторожно спросила она.
- Этот ребенок - Каннаваро. Будет правильно, чтобы он жил со своей семьей.
- Он живет со своей семьей! - Лорен покраснела от возмущения.
Он окинул взглядом ее более чем скромную кухню - растрескавшаяся раковина, крепкий дубовый стол, немало успевший повидать на своем веку, шкаф у дальней стены. Эмилиано вновь обратил на нее свой взгляд, упрямо поджал губы.
- Ты действительно думаешь, что здесь можно растить ребенка?
Его осуждение больно задело Лорен. Когда-то в этом доме она жила вместе с двумя любящими родителями и сестрой… Она решила не показывать ему своей печали.
- Да, возможно, это не дворец, где, как вы считаете, ему следует жить, - теперь она по-настоящему опасалась Эмилиано, - но я уверена, что при должном воспитании из этого небогатого дома Даниель вынесет больше, чем из стерильного дворца, который вы называете домом.
Мужчина стиснул зубы. Лорен уже видела это выражение: в тот момент, когда они слились воедино.
- И что ты или твоя сестра знали о человеческих ценностях? - вкрадчиво спросил он.
Лорен боролась с воспоминаниями об их обнаженных горячих телах.
- Тебе кажется, что ничего, - ответила она.
Конечно же, Эмилиано не слушал каких-либо объяснений, когда клеймил их с Викки. Лорен не собиралась убеждать его в обратном. По всей видимости, Эмилиано хотел приписать к ее прегрешениям похищение несовершеннолетних детей.
- Что же ты думаешь о моем доме?
Как ни странно, она никогда не представляла его только на швейцарских курортах, где отдыхали все богатые и знаменитые, или в стильном офисе, в самом центре его империи.
- Предпочитаю не тратить время на что-то подобное.
- Даже тогда, когда там, вероятнее всего, будет жить твой племянник?
Лорен заставила себя прикусить язык. Уже давно прошло время, когда ее волновало то, что думал о ней Эмилиано Каннаваро. Ей все еще могло быть стыдно, но эти воспоминания уже не причиняли боли. Она отряхнулась, стиснула зубы и просто продолжила жить. Но больше Эмилиано Каннаваро не был просто воспоминанием.
Теперь власти у него было хоть отбавляй. Эмилиано легко мог сделать ей больно, так и поступит, если она позволит ему отнять у нее самое дорогое.
- Эмилиано, мне не нужно думать о том, где дальше будет жить мой племянник, - решительно сказала Лорен. - Я точно знаю, что он останется со мной. Таковым было желание моей сестры, если что-нибудь с ней случится, я должна заботиться о Дэнни, пока он не достигнет совершеннолетия.
- Она не имела права поступать так, пока отец ее ребенка был жив.
- Сестра имела на это полное право! - бросила Лорен в ответ. Она была возмущена его высокомерным отношением. - К тому же она никогда бы не пожелала такого, если бы Анджело был достойным мужем и отцом!
- Ты говоришь о человеке, которого она использовала?
«Я отберу у него каждое пенни, которое мне причитается!»
Лорен не хотела вспоминать ядовитые слова Викки, которые она произнесла в тот трагический день, одиннадцать месяцев назад, когда ушла, чтобы встретиться с Анджело, оставив с ней шестимесячного Дэнни.
Это воспоминание повлекло за собой другое. Например, то, что рассказала ей Викки в день ее свадьбы.
- О, не пойми меня неправильно. Я не оправдываю Анджело.
Лорен склонила голову.
- Действительно?
- Ошибки моего брата были очевидны.
Щеки Лорен запылали.
- Я приехал сюда не для того, чтобы воскресить то, что произошло между нами, - поведал он холодно. - Хотя, чем черт не шутит, если бы где-то давали приз за то, как свести мужчину с ума, ты бы легко взяла его, дорогая. Ты точно не противилась угодить мне в ту ночь, которую мы провели вместе.
При мыслях об их близости тело Лорен сладко заныло, несмотря на то что она покраснела от гнева.
Так или иначе, ей удалось сказать следующее:
- Эмилиано, избавь меня от своих колкостей. Он засмеялся, наслаждаясь ее замешательством и смущением.
- Конечно. У меня есть гораздо более важное дело.
Например, отнять у нее Даниеля.
- Приди в себя! Неужели ты думаешь, что я просто так отдам