И наконец, худший мой страх, я боялась, что Кир потеряет ко мне интерес. К счастью, я не могла видеть лица Жодена, пока делилась своими сомнениями. Кира не было рядом: он постоянно скакал туда-сюда и не всегда возвращался в нашу палатку на ночь. Огненные думали совершенно по-иному, а их женщины все поголовно были стройными, сильными, уверенными в себе и… аппетитными.
Я прислонила лоб к спине Жодена.
— Прости, Жоден. Я не имела ни малейшего права так говорить. Я веду себя словно капризный ребёнок. Я последовала за Киром и сделала это по доброй воле. Просто…
— Ты ожидала иного.
Я почувствовала, как голос рокочет у него в груди.
— Отец часто рассказывал мне о своих походах и приключениях. Как тяжело ему приходилось. Я просто не ожидала, что тяжело и неудобно будет каждый день!
Жоден рассмеялся. Я поначалу обиделась, но не удержалась и рассмеялась вместе с ним.
— Итак, ты планировала стать настоящей равнинницей всего за пару дней? Ты, которая никогда не отваживалась покинуть свой каменный дом, — усмехнулся Жоден.
— Ну, я не думала, что будет легко.
— Ведь так не бывает. — Жоден сместился в седле, и кожа седла скрипнула в ответ. — Если Маркусу приходится исправлять ошибки, то только из-за своей веры, что Кир никогда не ошибается. Ты говорила с Киром, Лара?
— Нет. Я слишком смущена.
Жоден замолк. Своим молчанием он напомнил мне Эльна, когда учитель хотел заставить меня задуматься над своими словами. И когда я задумалась, то вспыхнула от стыда. Это правда, я чувствую, что не могу поговорить с Киром о подобном. Он такой гордый, такой уверенный, такой… совершенный. Как я могу бросить ему мысль, что его военный трофей не такая, как он?
Я тяжело вздохнула.
Жоден слегка повернул голову, словно хотел взглянуть на меня.
— Эта твоя земля, Кси, такая непонятная для нас. Многие признавались мне, что им нелегко.
— Правда?
Я окинула взглядом долину, её холмы и деревья. Небо над головой было кристально-синим, воздух сладок от запаха смятой травы.
— Почему?
— На Равнинах просторы тянутся на целые мили. Ты можешь увидеть, как рождается буря и несётся по травам, неся дождь. — Жоден поднял взгляд на вырисовывающиеся перед нами горы. — Здесь же ты ничего не можешь увидеть, а деревья не дают тебе полюбоваться на звёзды. Это неприятно.
— По твоим словам, Равнины бескрайни, Жоден.
— Бескрайни как сами Небеса, Лара. — Я слышала улыбку в словах Жодена. — У них своя особая красота.
Его голос был полон тихой гордости.
— Но жизнь там тяжела, земля не прощает ошибок. На Равнинах мы принимаем жестокость жизни, но также ценим её свободу, а вкус свободы сладок.
Его тон изменился.
— Кир хочет изменить наши традиции, облегчить тяжести, улучшить жизнь. Но меняться всегда тяжело.
Я переваривала его слова, пока он делал глубокий вдох для продолжения.
— Мы возвращаемся на Равнины, Лара, и обычно наши руки были полны награбленного. Но в этот раз, эта армия, пусть и победоносная, возвращается с военным трофеем. Для нас ты имеешь больше ценности, чем товары и еда. Но воины иногда видят только добычу в руках или отсутствие таковой.
Жоден сделал вдох и продолжил:
— У Кира были взлёты и падения, он волнуется о нуждах своих воинов. Но он также напомнил, что дань с этого похода прибудет позже, когда растает снег. Некоторые работают против Кира и укажут на пустые руки и сумки.
— Ифтен?
Большой светловолосый мужчина с жидкой бородкой, бросивший вызов Киру, не был моим любимцем. Он смотрел на меня, точно на вредительницу.
— Ифтен, — подтвердил Жоден. — Кира недолюбливают и другие, но они не решатся нарушить свою клятву перед военачальником, хотя и не одобряют перемен. — Жоден покачал головой. — В Сердце Равнин нас ждут неприятности.
— Неприятности?
Жоден кивнул.
— Но знаешь что, трофей. Кир объявил тебя своей, и он уважает свою клятву.
— Жоден, я не понимаю, что это значит.
— Вы стали связанной парой, Лара. Как Эпор и Айсдра.
— Что значит «связанные»?
Я вытянула шею, пытаясь разглядеть их в толпе.
— Они связаны клятвой друг с другом, и так будет много лет.
— Я не знала.
— Да, — произнёс Жоден. Его тон напомнил мне об Эльне в те моменты, когда я упускала нечто важное. — Поговори с Айсдрой, Лара. Ты должна спрашивать, когда чего-то не понимаешь.
Он снова повернулся ко мне, и я наклонилась послушать его.
— У Кира свои причины гнать армию с такой скоростью. Он надеется избежать сопротивления, если мы быстро прибудем.
— Сопротивления? Из-за меня?
— Да. Послали гонцов, но Равнины широки. Если повезёт, мы сможем приехать в Сердце Равнин и подтвердить твой титул до того, как стянутся главные противники. Поговори с ним, Лара. Поделись своими страхами. Ты должна рассказать всё это Киру. Мои слова тебя не утешат.
Тяжелов вздохнув, я прислонила голову к его спине и кивнула.
— А что касается остального, ты хорошо справляешься, Лара. Для горожанки. Не бойся. Всё будет хорошо.
***
— Отчего такое кислое лицо, трофей? — спросила Айсдра, пересаживая меня к себе.
— Айсдра, если ещё кто-нибудь погладит меня по головке точно неразумное дитя и скажет не волноваться, я закричу.
Айсдра рассмеялась.
— Не вини их. Для нас любой, кто не носит оружие, ребёнок, и его нужно оберегать и защищать.
Я затихла и задумалась. Айсдра выглядела такой спокойной, такой уверенной в себе. Боюсь, мою уверенность не примут радушно и не будут уважать.
— Айсдра, Маркус сказал, что вы с Эпором связаны.
— Маркус?! — воскликнула Айсдра в удивлении. В следующее мгновение она уже заплела колокольчики в гриву своей лошади, и нас оставили одних. — Трофей, могу я попросить твой символ.
Я заморгала, откинулась назад и нащупала в кармане камень, который привыкла носить с собой.
— Я сказала что-то оскорбительное?
— Нет. — Айсдра забрала у меня символ. — По крайней мере, не для меня. Лара, я расскажу тебе то, что все знают, но никогда не обсуждают. Ты поняла?
— Да, вроде бы. Нечто, что все знают, но не говорят, — медленно повторила я. — Так, люди в Кси избегают обсуждать смерть моего брата. Опасаются моей скорби. Или гнева.
— Да, ты поняла суть, — кивнула Айсдра и сделала тяжёлый вздох. – Лара, Маркус был связан.
— Правда?
Я повертела головой, пытаясь разглядеть Маркуса позади. Его подбородок покоился на груди: видимо, он спал в седле, а лошадь тихонько шла вперёд.
— Но его ухо… — Я запнулась. Его левое ухо сгорело.
Айсдра снова кивнула.
— Да,