— Просто не думал, что когда-нибудь мне придётся обращаться к нему, — неопределённо буркнул Бранко. — Пошли.
И мы пошли. А идти пришлось прилично, но я не скучала: уж не знаю насчёт престижности района Черешнино, но красивым он был без сомнения. Похоже, местные жители вовсю соревновались друг с другом в том, кто построит дом красивее и вычурнее. И, чем дальше мы отходили от метро и углублялись в зелёную тишь улочек, тем грандиознее становились здешние постройки. Если сначала они напомнили мне уютные, но небольшие домики Оазиса, то уже скоро это сравнение никуда не годилось. Теперь вокруг возвышались самые настоящие особняки, фазенды, поместья, замки! Я забыла, что нужно контролировать свои эмоции, и снова шагала с раскрытым ртом, вертя головой во все стороны и вытаращив глаза. К счастью, вокруг никого не было: лишь изредка мимо нас проезжали бесшумные, сверкающие и вытянутые, как пули, автомобили, за абсолютно чёрными, непроницаемыми окнами которых не было видно водителей.
Время от времени при виде очередного поражающего воображение чьего-то невероятного жилища, я, не в силах сдержать эмоций, издавала восклицания вроде «Ого!» или «Мамочка!», но мой спутник не спешил разделить со мной восхищение. Теперь он выглядел не просто нервным или испуганным — несчастным. А когда мы, замедлив шаги, вдруг остановились возле кованых ворот, за которыми каменная дорожка уводила к сияющему в отдалении белому дворцу, он решительно повернулся ко мне и сказал:
— Дайка, будь добра сохранять спокойствие и невозмутимость, что бы ты здесь ни увидела и ни услышала.
Сказать, что такое заявление меня напрягло, значит очень смягчить проснувшиеся эмоции. Почему-то сразу вспомнились мои первые дни в Оазисе со всеми его сюрпризами и новостями. Впрочем, похожего тут было много — та же сверкающая обёртка, под которой неизвестно что.
Но ни о чём спросить я не успела. С другой стороны ворот к нам приблизился плечистый мужчина, затянутый в чёрную форму охранника, с такой же чёрной дубинкой на поясе. И Бранко шагнул ему навстречу.
— Добрый день. Хозяин дома?
Охранник не торопился с ответом. Он стоял, запустив за ремень брюк большие пальцы рук, и разглядывал нас с явным пренебрежением. Его глаза скользнули по моему лицу, задержались на разбитых губах, неторопливо поползли по телу, и я впервые порадовалась, что на мне надето это нелепого фасона платье, полностью скрадывающее силуэт. Видимо, решив, что я не заслуживаю особого внимания, охранник перевёл взгляд на Бранко, присмотрелся к его ушам, к носу и бровям, где были ясно видны следы пирсинга, и его рот брезгливо скривился.
— Хозя-аин? — наконец лениво переспросил он и манерой растягивать слова вдруг сильно напомнил мне Белесого. — Смотря о каком хозяине речь.
— А что, у тебя много хозяев? — тихо, но жёстко поинтересовался Бранко, особо выделив «у тебя», и охранник зло прищурился, но Бранко не дал ему ответить. — Если всё-таки хозяин один и он здесь, то иди и скажи ему, что приехал Джурич. Просто Джурич. Он поймёт.
Ещё секунду охранник оставался на месте, и на его лице отображалась мучительная борьба с самим собой. В итоге всё-таки решил проявить осторожность и не хамить странным гостям, не зная, кем они могут оказаться. Коротко кивнул и скрылся в крохотной будочке, что лепилась к стене у ворот.
Выскочил он из неё уже совсем другим человеком. Рот, совсем недавно искривлённый гримасой откровенного презрения, теперь улыбался во все тридцать два зуба. Ноги семенили крохотными шажками, а спина подобострастно изгибалась.
— Прошу вас, сударь! И барышня.
Ворота распахнулись, и я вслед за Бранко ступила на выложенную разноцветными камнями дорожку.
— Я провожу, — суетился охранник, но Бранко остановил его небрежным жестом.
— Не стоит. Я помню, куда идти.
И, оставив за спиной так и не разогнувшегося охранника, мы между усаженных цветами клумб зашагали к белому и блестящему на солнце, как кусок пиленого сахара, особняку с башенками и колоннами. А навстречу нам уже сходил с крыльца невысокий, но крепкий мужчина с такой же белоснежной, как его дом, улыбкой и полностью седыми волосами.
— Бран! — воскликнул он, приближаясь широкими шагами. — Бран, оленёнок, я знал, что ты вернёшься!
И прежде чем Бранко успел ответить, хозяин положил ладони парню на плечи и прижался своими губами к его губам.
Глава 4
Роб
Я открыла рот, наверное, в тысячный раз за этот насыщенный впечатлениями день. И было от чего. За время пребывания в Оазисе мне доводилось видеть разные поцелуи. Грубые и страстные, равнодушные и принудительные, бесстыжие и робкие, так что я могла без труда определить, к какой категории относился поцелуй, которым хозяин роскошного дворца в Черешнино встретил моего спутника. Это была страсть, неподдельная и всепоглощающая. Настолько искренняя, что Бранко не сразу нашёл в себе силы отшатнуться. А когда, наконец, отпрянул, машинально прижав ладонь к губам, я увидела, что его грудь взволнованно вздымается, а глаза замутнены каким-то неясным, но сильным чувством. Ностальгией?
— Не надо, Роб. — Наконец сказал он внезапно охрипшим голосом. — Я по делу приехал.
— Не вижу, почему бы двум благородным донам не совместить приятное с полезным, — непонятно ответил седой мужчина, но прикасаться к Бранко больше не пытался. Взглянул на меня.
— О, ты с барышней. Она тоже по делу?
Я еле сдержала рвущийся с губ нервный смех. Уж не знаю, можно ли было меня назвать барышней в какие-либо другие, лучшие времена, но точно не сейчас.
— Да, — Бранко явно было трудно собраться с мыслями. — Мы к тебе с просьбой.
— Что же, — седой хозяин кивнул мне. — Друзья моих друзей — мои друзья. Милости прошу в дом.
И он зашагал к крыльцу, не оглядываясь, уверенный, что мы последуем за ним.
Мы последовали. Я пыталась поймать взгляд Бранко, получить хоть какое-то объяснение происходящему, но он упрямо смотрел себе под ноги. А потом уже и я забыла обо всём, потому что изнутри дворец того, кого мой спутник назвал Робом, оказался ещё роскошнее, чем снаружи.
Я думала, что уже видела роскошь. В Оазисе. Айсберг был шикарным отелем, чего стоил хотя бы пентхаус Ховрина с прозрачным потолком и гранитным камином. Но и он не шёл ни в какое сравнение с тем, что предстало моему взору здесь в последующие часы.
Первое, что сделал Роб, рассмотрев нас получше — отправил мыться. Так и сказал, что не видит возможности общаться с теми, кто ночевал в мусорном баке. Видимо, старый знакомый Бранко привык без церемоний говорить всё, что думает. Разумеется, в таком огромном доме оказалась далеко не одна ванная комната, и я разлучилась со своим спутником, зато обрела сопровождение в виде молчаливой горничной, которая проводила меня по месту назначения, выдала огромное пушистое полотенце,