Она с недоумением прислушалась: может быть, к нему приехали гости? Но кроме Голиафа и Пленницы, она не увидела других привязанных лошадей. На скатерти под дубом остались следы состоявшегося ланча – открытая бутыль вина, недоеденный лососевый пирог, остатки закусок и рассыпавшиеся фрукты, – но там никого не было.

Снова раздался женский смех, и Ара поняла, что он доносится с откоса, начинающегося сразу за дубом и упирающегося в реку. Она приблизилась к дереву и замерла от неожиданности: по другую сторону всего в нескольких метрах от неё полулежал лорд Кройд, лениво развалившись на траве. Локтем одной руки он опирался о землю, а пальцами второй перебирая светлые льняные волосы незнакомой женщины.

Судя по наряду и простоватому, хоть и по-деревенски симпатичному лицу, это была одна из тех работниц, которых Ара видела в поле, когда шла в город. Незнакомка оказалась не юной девушкой, но ещё весьма молодой и фигуристой. И исходя из косынки на голове, замужней. Маркиз что-то негромко говорил ей, то наматывая на палец её прядь, то разматывая, а женщина смеялась призывным грудным смехом и ерзала, так что натянувшаяся материя платья обозначала полные груди. Слов Ара разобрать не могла, хотя стояла совсем близко, зато разбирала интонации маркиза – низкие, пробирающие, заставляющие незнакомку наклонять аккуратное розовое ушко ближе к его губам, а её руки – судорожно цепляться за траву.

Маркиз взял с пристроенной рядом тарелки ломтик груши и поднес к её губам. Дразняще провел им, оставляя блестящую на солнце дорожку сока, и женщина с тихим стоном разомкнула губы, прикрыв глаза.

Лизнула плод и приняла его языком. Медленно прожевывая, открыла глаза, которые теперь горели почти так же лихорадочно, как её щеки. Следующим ей был предложен кусочек дыни, и прежде чем погрузить его в рот, она с наслаждением пососала фрукт, вытягивая ароматный сок, а потом слизнула с пальцев маркиза сладкие капли, и Ара, услышав его тихий смех, очнулась от оцепенения.

В душе боролись возмущение и отвращение – незнакомка ведь замужем! – но ни то, ни другое не побудило её нарушить уединение парочки или хотя бы отвести взгляд от разворачивающейся картины.

Маркиз протянул руку, обрисовывая контур лица женщины, скулу, пухлые готовно приоткрытые губы. Их он трогал уже по-другому: мягко тер подушечками, ощупывал, гладил. Она поймала щекой его ладонь и прижалась к ней.

Потом оперлась ладонями о землю, подползла к маркизу на четвереньках, виляя крупным задом и, явно нервничая, задала какой-то вопрос. Ответ её порадовал – лицо просветлело, а румянец стал ещё ярче. Румянец не смущения, а предвкушения.

Не медля больше ни секунды, она спустила платье с плеч, позволив ему болтаться на бедрах и открыв большие груди с широкими светло-розовыми сосками, и потянулась к брюкам маркиза. Пальцы дрожали то ли от нетерпения, то ли от страха, что её сейчас остановят и прогонят, когда она расстегивала пуговички.

Наконец, последняя была освобождена из петли, и женщина низко склонилась над пахом маркиза. Ара не понимала, что происходит, но чувствовала, что что-то в высшей степени непристойное. Лорд Кройд сидел к ней практически спиной, поэтому не все было видно, но она успела рассмотреть мелькнувшую обнаженную плоть, прежде чем та оказалась во рту женщины.

Краска бросилась Аре в лицо от этого немыслимого зрелища. Она не могла поверить, что все происходит на самом деле. Вот теперь ей отчаянно захотелось оказаться подальше отсюда, но если она сейчас сдвинется с места, то наверняка выдаст себя. И все, что ей оставалось, это смотреть, как голова женщины ходит вверх-вниз, пока её рот делает то, чему Ара не знала названия. Облизывает, посасывает, принимает в себя мужской орган. Причем, в отличие от неё женщина явно не находила в происходящем ничего ужасного, напротив – постанывала от удовольствия и свободной рукой то гладила и стискивала свои груди, то ласкала себя между ног.

Сам маркиз продолжал полулежать в той же расслабленной позе: только откинул голову и прикрыл глаза, а руку положил на затылок женщины, мягко направляя и задавая ритм.

Заливались птицы, благоухали цветы, женщина сюрпала и чмокала над пахом маркиза, а Ара задыхалась от возмущения. Девушка чувствовала себя так, словно он оскорбил её лично. Вывалял в грязи, даже не прикасаясь.

Наконец голова задвигалась быстрее, мужские бедра дернулись навстречу услужливому рту, пальцы требовательно сжали волосы женщины, и маркиз, вздрогнув всем телом, издал низкий горловой стон.

Секунду спустя женщина тоже вскрикнула, прижимая пальцы к своей промежности.

Отдышавшись, как ни в чем не бывало, оправила платье и улыбнулась. Когда маркиз протянул монету, помотала головой, и, кажется, даже обиделась. Мужчина провел по её щеке тыльной стороной ладони, и на простоватом лице снова расцвела улыбка. Женщина вскочила, и подол рухнул до земли, прикрыв крепкие ляжки. Кинув последний игривый взгляд на маркиза и многозначительно облизнув губы, она понеслась в сторону поля, где её товарки уже собирались на обед.

А лорд Кройд спокойно застегнул брюки, поднялся и встретился глазами с Арой.

На его лице не отразилось ни смятения застигнутого врасплох, ни удивления.

Повисла пауза.

Мучительная для Ары и, похоже, вполне комфортная для маркиза.

– Это было отвратительно, – выдавила наконец девушка.

– И поэтому вы досмотрели до конца, вместо того, чтобы прервать нас, обозначив свое присутствие?

– Вы хотели, чтобы я это увидела.

– Но не заставлял, – пожал плечами он. – Вы могли закрыть глаза или вежливо покашлять.

– Я желаю вернуться в дом, – бросила Ара, отворачиваясь, и направилась к лошади.

Искренний порыв поблагодарить его за прогулку утонул в том чмоканье и сюрпанье. Сейчас ей было невыносимо даже просто смотреть на маркиза. Вот уже во второй раз за день настроение оказалось испорчено, и что-то подсказывало, что на сей раз не выправится.

Ара села в седло, чувствуя непонятную влагу и пульсацию между бедрами, и через пару минут они уже молча ехали обратно через поля, оставив позади скатерть с остатками ланча, над которым пировали мухи.