– Что с вами? Вам… больно?
– Все в порядке. Просто немного устала и не голодна, поэтому хотела бы подняться пораньше в комнату.
– Больно, – резюмировал маркиз. – Скажите где?
Ара поморщилась: смысла и дальше отпираться не было, поэтому девушка тихо призналась:
– Седло натерло.
Маркиз встал из-за стола и приблизился к ней.
– Покажите.
Ара испуганно свела ноги под подолом.
– Бросьте, – поморщился мужчина, – вы скорее будете терпеть боль, чем позволите мне помочь?
Он наклонился, подхватил её на руки и отнес в кресло возле камина, где было теплее и светлее. Сам опустился перед ней на колени, взялся за край подола и приподнял брови, безмолвно спрашивая разрешения.
Ара прикусила губу и медленно кивнула.
Очень осторожно он потянул платье наверх, и девушка, вцепившись в подлокотники, отвернулась. Какой стыд…
Жар камина опалял и без того горящие щеки, а инстинкт требовал немедленно оттолкнуть мужчину, оправить подол и свести ноги. Но Ара терпела, потому что уже не раз видела эту решительную вертикальную складку на лбу маркиза. Вот ткань обнажила икры, подползла к коленям, выше, ещё выше, пока деликатно не остановилась перед средоточием женственности, полностью оголив её ноги перед мужчиной.
Когда маркиз мягко развел их, Ара зажмурилась и внезапно услышала его короткий выдох:
– Глупая девчонка! Почему сразу мне не сказали? Или хотя бы Мари…
Ара распахнула глаза и увидела, что он сердито смотрит на истертую кожу. Смотрит без жадности или вожделения, а так, как мог бы смотреть врач.
– Посидите здесь, я скоро вернусь.
Он встал и покинул комнату, но вернулся считанные минуты спустя, неся с собой небольшую баночку.
– Эта мазь снимет боль и поспособствует скорейшему заживлению.
Мужчина уверенно опустился на прежнее место и отвинтил крышку.
Ара потянулась к лекарству, одновременно пытаясь оправить подол:
– Спасибо, я сама, наверху сделаю…
Но маркиз решительно вернул её руки обратно на подлокотники.
– Теперь я вам это дело не доверю. С вас станется по возвращении в комнату выкинуть мазь в окно только потому, что она от меня.
Его подозрения были беспочвенны, в конце концов Ара не страдала глупой истеричностью и склонностью совершать капризные выходки во вред себе, но спорить, как всегда, бесполезно.
– Не бойтесь, – предупредил маркиз и мягко подтянул её за ягодицы ближе, подоткнув под поясницу подушечку и устраивая поудобнее для процедуры.
Вот только отвлечься от того, что его лицо теперь у неё между коленей не получалось даже с учетом медицинских целей происходящего. Ара дышала через раз.
Маркиз начал с голеней. Когда густая прохладная мазь коснулась горящей содранной кожи, девушка дернулась, едва сдерживая слезы – ранку начало печь с удвоенной силой.
– Сейчас станет легче, – пообещал маркиз и легко подул на раненое место.
Кожа покрылась мурашками, а жжение действительно пошло на убыль, успокаиваемое прохладой.
Маркиз зачерпнул следующую порцию и обработал ссадину возле колена.
Он продолжал, действуя умело и аккуратно, постепенно продвигаясь наверх. И Ара уже не знала, от чего ей становится легче: от мази или того, что лорд Кройд дует на поврежденные участки. Наверное, от того и другого вместе.
Когда он достиг бедер, стало ясно, что нынешняя поза не позволяет обработать внутреннюю сторону.
– Не бойтесь, – повторил маркиз и осторожно, словно опасаясь, что Ара сейчас попытается сбежать или ударит его, положил сперва одну её ножку на подлокотник, потом другую.
Дыхание девушки участилось, а ногти царапали обивку кресла. Происходящее, все ещё оставаясь в рамках лечебной процедуры, приобрело какой-то новый незнакомый оттенок, и воцарившееся молчание скручивало пружину напряжения до предела.
Нужно что-то сказать, развеять пустой болтовней эту густую тишину, но на ум, как нарочно, ничего не шло…
Маркиз же продолжил свое дело, опустив голову, так что она не могла рассмотреть выражения лица. Обычно белая, как сливки, кожа её ног приобрела мягкий оранжевый оттенок с переливами красного от близости камина, и такие же блики трепетали на волосах маркиза. Когда прохладная мазь легла на самый болезненный участок, Ара не сдержала стона облегчения. Рука мужчины окаменела, а потом продолжила аккуратно массировать кожу круговыми движениями, втирая снадобье.
Ара не понимала, что с ней происходит: легкая боль от ранок теперь мешалась с каким-то нарастающим между бедрами теплом, переходящим в пульсацию, как сегодня, когда она стала свидетельницей сцены у реки. И теплое дыхание мужчины на её чувствительной коже лишь усиливало ощущение.
В ушах некстати зазвучал низкий порочный стон, сорвавшийся днем с губ маркиза, а перед глазами встали его пальцы, властно вцепившиеся в волосы женщины, и бедра, требовательно дернувшиеся навстречу её рту. Ара посмотрела на склоненную голову. Интересно, а… наоборот бывает? Мужчины могут делать такое женщинам? От этой мысли между ног особенно сильно толкнулась пульсация и расцвел влажный жар, отозвавшись тянущим ощущением в низу живота, и маркиз вдруг судорожно втянул в себя воздух и задышал ртом.
– Расскажите о чем-нибудь, – резко бросил он, по прежнему пряча лицо.
– О чем? – удивилась она. Голос прозвучал непривычно глубоко и как-то… томно.
– Без разницы, о чем угодно: как покупали шляпки с подружками, какой вредный старик был ваш учитель латыни. – Его голос тоже звучал сдавленно.
И Ара ещё успела удивиться: как маркиз догадался, что её учителем был мужчина и действительно вредный?
Она послушно начала рассказывать про прошлогодний пикник у приятелей родителей, но мысли путались, и девушка постоянно сбивалась: то ли от того, что во рту пересохло, то ли из-за набухших сосков, трущихся о шерстяную ткань платья и лишенных нежной защиты сорочки, то ли от зрелища пальцев маркиза на её коже, уже безо всякой мази гладящих, ласкающих оголенные не требовавшие лечения участки, подбирающихся туда, где все горело и изнывало под лоскутом шелка.
И эти пальцы дрожали. Ара никогда не видела, чтобы у властного уверенного в себе маркиза тряслись руки. Его дыхание уже не гладило, а обжигало внутреннюю поверхность бедер, но это был совсем иной жар, чем от ранок. Он не был… ни болезненным, ни неприятным.
– Я… я не помню, что было дальше… – призналась она, тяжело сглатывая.
– Неважно, все равно не работает, – глухо отозвался мужчина, дыша так же учащенно.
А потом вдруг подался вперед и поцеловал нежный чувствительный участок прямо на границе с бельем, ещё чуть-чуть и коснулся бы влажной ткани там, где ноги соединялись.
Мучительно простонал:
– Какая сладкая у вас кожа…
От прикосновения его горячих губ влажная ткань превратилась в мокрую, а Ара, прогнувшись в пояснице, тихо застонала, окончательно теряя связь с реальностью и остатки разума, которые должны были напомнить, что перед ней враг и опасный хищник.
Хищник, который стоит перед ней на коленях, что делает его только более опасным.
Услышав вырвавшийся у неё звук, маркиз вскинул голову, и Ара застыла. Лицо мужчины оставалось в тени, а светлые глаза горели тем самым огнем – на который больно смотреть. Не